Война

                Умоляю, ради Бога, тише:
                голуби целуются на крыше...

                Николай Старшинов.


Вот идёт она, даже старухи не крестятся,
те, что внуков хоронят, креста на них нет,
на четвёртый годок перевесилась месяцем -
новый март в комуфляж прошлогодний одет.

Стаял снег, обнажив наши раны глубокие,
но живее живых воркотня голубей -
так целуются птицы, опомнюсь о Боге я,
и о заповеди, что велит: «Не убей!»

Нынче в дырах земля – мамы родина малая,
не заштопать её, как на лампе – носок…
Тех, что залпов не слышат, гонять бы не стала я -
как ликует любовь посмотреть бы разок!

Как она расцвела над пробитою крышею…
«Не спугните!» - просил фронтовик СтаршинОв.
Не сожжённую топчем листву тёмно-рыжую,
рассыпаем златое, как солнце, пшено…

Ослеплённые, жмуримся – делать нам нечего!
И на тысячу сто двадцать пятый денёк
вдруг в пернатых найдём всё, что есть человечьего,
и воскреснет в апреле всевидящий Бог…