Ты живой

И я у него спросила:

“Почему ты так держишься меня? Быть может пытаешься ты заглушить себя? Быть может где-то есть она, самая-самая та… Девушка-загадка для меня.

С волнистыми волосами до плеч, с парфюмом лаванды, его не изжечь. По ней прописана горечь, на ней можно было лечь. Она крытая слезами нимфа, ее надо было стеречь.

И ты стерег ее, хоть она не просила. Пустая текила, между вами сгнила бутыль. Возможно, она тебя любила… учила любить не только себя, но и жизнь. Или изводила, в край твои чувства убила.

Что если во мне ты ищешь ее? Что если говорит мне чутье — ты жаждешь боли. Ненасытной и отвратной, как гнилое острие кинжала. Чтобы я в тебя его втыкала, это старое копье. Оно ничье.

Для меня ты не букварь, не нравоучительная библия. Ты как сухарь, безымянная книга за косарь. Иногда заглянешь в залежи фанфар, через окуляр и перелистнешь страницу.

Ты для меня по-настоящему живой. Без “а” и “стой”, умеешь быть злой, соскребая с себя святой слой. Ты не пустой, за тобой кроется жизнь, настрой. Ты умеешь не молчать, не вступая в бой…

И потому, даже если есть та дама-незнакомка. Я пойму, что это часть твоей страницы. Мы все не без клише, мы тут все тупицы. Нас миллиард, таких не единицы. И потому, позволь жизни ученицы… Позволь моему “я” не собравшись в крупицы, встать к твоему “с тобой””.