Роберт Бёрнс Песнь сочиненная в августе

Вольный перевод

I
Подули западные ветры, как из пушки,
Неся приятную осеннюю прохладу.
И красный тетерев летит, шумя крылами, на опушке,
Цветущий вереск шелестит, будто поёт руладу.
Теперь колышутся колосья по всей равнине,
И урожая, радуясь, ждет крестьянин поскорей.
Луна теперь уж так ярка, когда в ночи брожу я в сплине,
Все размышляю о прелестнице своей.

II
Куропатка любит плодородные луга,
Ржанка любит плоскогорье,
Лесной кулик летит в долины, где встреча так редка,
Цапля парящая почтёт озёра, многоводье,
Огромный голубь вяхирь в высоких рощах бродит,
И люди избегают сей тропы.
А дрозд в орешниках свой день проводит.
В раскидистых колючках коноплянка, цветастая, как все щеглы.

III
Так каждый радости себе найдет, в осеннем настроенье.
И дикий зверь, да и любовник нежный.
Как кто-то ищет со всеми общность, единенье,
А кто-то уединенье предпочтет, скиталец неизбежный.
Иди же прочь, жестокое господство,
Что насаждаемо Тирана властью - превосходство!
Восторг души или смертельный крик.
Кольца же трепет иль колесо кровавое, как чёртов клык.

IV
Но дорогая, вечер такой ясный,
И в зарослях ласточка порхает, весь день прекрасный.
А небо синевой стлалось, и над полями
Бледно-зелеными и желтыми, им  нет концов с краями.
Пойдем, побродим по нашему пути,
Да полюбуемся прекрасами природы,
И шелестящей кукурузой, и мимо терна не пройти,
И все, что видим по дороге, дарит дух свободы.

V
С тобой мы будем прогуливаться тихо и мило говорить,
Пока не воссияет полная и ясная луна.
Тебя я поцелую нежно, обняв за талию, теплом чтоб одарить,
И поклянусь в любви тебе безмерной навсегда.
Не так важны весенние дожди для распустившихся бутонов,
Крестьянам осень урожайная не так важна,
Но так важна мне ты в любви, что без резонов,
Прекрасная и милая перелестница моя!

март 2025г.

Оригинал

I
Now westlin winds and slaught’ring guns
Bring Autumn’s pleasant weather;
The moorcock springs on whirring wings
Amang the blooming heather:
Now waving grain, wide o’er the plain,
Delights the weary farmer;
And the moon shines bright, when I rove at night,
To muse upon my charmer.
II
The partridge loves the fruitful fells,
The plover loves the mountains;
The woodcock haunts the lonely dells,
The soaring hern the fountains:
Thro’ lofty groves the cushat roves,
The path of man to shun it;
The hazel bush o’erhangs the thrush,
The spreading thorn the linnet.
III
Thus ev’ry kind their pleasure find,
The savage and the tender;
Some social join, and leagues combine,
Some solitary wander:
Avaunt, away! the cruel sway,
Tyrannic man’s dominion;
The sportsman’s joy, the murd’ring cry,
The flutt’ring, gory pinion!
IV
But, Peggy dear, the ev’ning’s clear,
Thick flies the skimming swallow,
The sky is blue, the fields in view,
All fading-green and yellow:
Come let us stray our gladsome way,
And view the charms of Nature;
The rustling corn, the fruited thorn,
And ev’ry happy creature.
V
We’ll gently walk, and sweetly talk,
Till the silent moon shine clearly;
I’ll grasp thy waist, and, fondly prest,
Swear how I love thee dearly:
Not vernal show’rs to budding flow’rs,
Not Autumn to the farmer,
So dear can be as thou to me,
My fair, my lovely charmer!