Путь

В рокоте гортанном поездов
Что-то есть от древних заклинаний.
Стройное мелькание столбов
Просится под кисти Модильяни.

Я в прохладно-сумрачном купе,
В отсветах луны умильно рыжей,
Воздаю молитвы тишине
И тому, насколько я неслышим.

Смазанная линия лесов
Дышит меланхолией столетий.
Звуки чьих-то резких голосов
Тамбур поглощает алой шерстью.

Будто целый мир застыл в ночи,
Меченной состава мерным стуком.
Зов её во мне, и он звучит
Самым моим сладостным недугом.

Где-то там, внутри, гнездится тьма
И урчит подобно сытой твари,
За стеклом – церквушки и дома
Сложены в рисунок пасторальный.

Серый дым струится изо рта
В шалости, кому-то запрещённой,
Обжигая хрупкую гортань
Жаром неслучившихся влюблённых.

По щеке сползает тонкий след –
Горек и звеняще недозволен.
Или, может, то играет свет?
Призрачные бледные ладони

На лице – как ледяной компресс.
Жаль, не охладить мне ими мыслей.
Каждое из двух моих сердец
Замирает в собственном капризе.

На губах блуждает полусмех,
Ровный гул привычно усыпляет.
Всё же мне с собой наедине
Иногда и благостно бывает.