Ложная помощь

В ночи кромешной и безмолвной
Девица пляшет под луной.
Мечтает быть она свободной,
Но так предписано судьбой.

Всё пляшет, напевает песни.
Луна - один лишь только друг.
И всё же не спасёт, хоть тресни,
Её от всех ужасный мук.

Такой же ночью одинокой
К девице глянул огонёк.
«Вперёд. Иди своей дорогой,
Ведь твой путь к счастью не далёк.

Возьми себя скорее в руки.
Оковы рушь, меняй людей.
Ты скоро так умрёшь от скуки,
Не слышно будет и вестей».

Девица с грустью улыбалась.
«Ну что ты, милый? Как могу?
Я чувствую, чуть-чуть осталось.
Уж знаю, скоро утону.

Давно не вижу свет я белый.
Луна готовит мне петлю.
А ты, мальчишка неумелый,
Вдруг говоришь, что я сбегу».

Но не ответили ей боле,
Хоть огонёк не уходил.
Лучистый по девичь; воле
Лишь ничего не говорил.

Он был с ней рядом постоянно.
И пусть глушила его тьма,
Он слушал это фортепьяно,
Которым девица пьяна.

Не слышала она другого.
Не знала, что сейчас вокруг.
С ума сходила от такого.
В глазах виднелся уж испуг.

Огонь не выдержал и всё же
Увёл девицу за врота.
«Ну не могу я так. Негоже.
Ты глянь, какие чудеса».

А за вротами Царства Ночи
Росли цветы, текла река
И свет слепил чужие очи,
Сияя в небе, свысока.

Девица не привыкла к свету
И до сих пор жила в тени.
В тени цветов, подобных лету.
Жила одна и без любви.

Огонь протягивал ей руки.
Он вёл бедняжку за собой,
Но та не принимала штуки,
Что надлежат стране другой.

И год за годом в одиночке
Сидела дева средь цветов,
Пока луч света в уголочке
Не оставлял на ней следов.

Со временем он сжёг девицу,
А огонёк не понимал,
Ведь он привёл её в светлицу
Из мест, где раньше выживал.

Но нужно было в Царстве Ночи
Ей показать, что счастье есть,
А не тащить туда, где очи
Съедает эта света лесть.

Да, и во тьме с ума сходила.
Ей нужен был лишь верный друг.
О свет она себя разбила,
Не слыша музыки вокруг.

Здесь не играло фортепьяно,
Здесь не царил в душе покой.
Но было тошно от тюльпана
И яркий свет уж гнал долой.

Хотела дева мир увидеть,
Но в пепел сожжена была.
Огонь не смог это предвидеть,
Хоть не желал он вовсе зла.