Телевизор

— Бабушка, ты действительно веришь тому, что говорят по телевизору?

Старушка подняла глаза от вязания, посмотрела на внука и вздохнула.

— А что мне ещё делать, внучек?

На экране в это время очередной эксперт с важным видом объяснял, что Дракония снова переиграла всех, экономика растёт, а Смешило уже чуть ли не сбежал из столицы. Внук усмехнулся: этот сюжет он видел уже сотни раз, только даты меняются.

— Так ведь они одно и то же говорят каждый день! — воскликнул он. — Что всё идёт по плану, что завтра будет победа… А наступает завтра и ничего не меняется.

Бабушка пожала плечами.

— Зато спокойнее так. А иначе ведь можно с ума сойти.

А с ума, похоже, сходили многие. В Драконии люди уже давно привыкли жить в параллельной реальности. Здесь воевали не с соседями, а с «темными силами коллективной Супостатии», здесь кризис называли «новыми возможностями», а дефицит — «спецификой экономической трансформации».

Но даже самые преданные зрители телевизора начали замечать странные вещи. Почему это, если у нас всё так хорошо, цены растут? Почему продукты, которые раньше были доступны каждому, теперь стали предметом роскоши? Почему те, кто громче всех кричит о патриотизме, покупают недвижимость где-то в далёких краях?

***

Говоря о конфликте между Драконией и Периферией, нужно сразу признать, что история – это не школьный учебник, а сложный, многомерный процесс, в котором ключевую роль играют заблуждения, амбиции и, конечно, банальная человеческая глупость.

С давних времён Дракония - гигантская, но морально изношенная конструкция, пыталась удерживать контроль над Периферией, которая, в свою очередь, всегда балансировала между разными цивилизационными векторами. Однако когда в Периферии к власти пришёл Смешило, международное напряжение возросло.

Верховный главнокомандующий  Драконии, Страшила – человек, который мнит себя вершителем судеб, но на деле оказался запертым в своём же театре абсурда, стремясь оставить след в истории, развязал конфликт, который моментально обрёк его империю на экономическую, политическую и, что важнее всего, интеллектуальную деградацию. Развязывая этот хаос Страшила даже не догадывался, что в LX веке методы XVII  приводят не к величию, а к экономическому фиаско и международному презрению.   Дракония, веками жившая в иллюзии собственной непобедимости, вдруг столкнулась с суровой реальностью: её армия больше похожа на музейный экспонат, а военная тактика – это бездумное повторение ошибок прошлого.

Смешило, в свою очередь,  метался между образами  смелого лидера и уставшего героя, но главное, что его держало на плаву, – это поддержка Супостатских покровителей, которые, конечно же, помогали не просто так.

Тем временем Дракония, под ударами санкций возмущенного мирового хора, всё больше напоминала древний холодильник, который шумит, греется, но работает через раз. Страшила, конечно, продолжал свои пафосные речи о великом будущем, но даже его ближайшее окружение уже начало задаваться вопросом: «А есть ли у нас это будущее?»

Периферия же, получая помощь, стала похожа на счастливчика, который выиграл дорогой автомобиль, но не может позволить себе бензин. Её поддерживали, ей аплодировали, но вопрос о том, что будет дальше, оставался открытым.

Страшила, как и подобает великому режиссёру театра абсурда, продолжал делать вид, что у него всё идёт по плану. Правда, его «план» с каждым месяцем всё больше напоминает сценарий, который пишется на ходу. Санкции превратили Драконию в страну, где импортозамещение – это когда на Супостатскую технику просто  переклеиваются местные ярлыки, а экономика живёт на лозунгах, которые даже самые преданные зрители уже слушают без надлежащего трепета. Но самое главное – даже ближайшие союзники Страшилы стали задумываться: а стоит ли поддерживать того, кто всё глубже закапывается в собственных амбициях?

Смешило, в свою очередь, сталкивается с новой проблемой: Супостатские друзья, которые раньше поддерживали его громкими словами и финансовыми инъекциями, начали уставать от бесконечного марафона помощи. Они-то думали, что этот конфликт будет коротким, но он затянулся, а в их собственных странах тоже нужно решать вопросы. Теперь перед Смешило стоит дилемма: как убедить всех, что поддержка должна продолжаться, не превращая это в требования, которые выглядят всё менее уверенно?

И все было бы как есть и поныне, когда б ни Бэмс - крутой парень,  главный шоумен мировой политики, по совместительству главарь Великодержавии. Недавние выборы, в которых он одержал безусловную победу, показали, что непредсказуемость – это не тактический ход, а его естественное состояние. Занятый исключительно тем, чтобы проверять, насколько можно не понимать геополитику и при этом оставаться влиятельным, один день он обещает всё разрулить к рассвету, в другой – делает заявления, похожие на твиты из параллельной реальности.
Этот великий муж , который сменил три версии своего политического мировоззрения за одну каденцию, периодически включался в конфликт, обещая либо поддержать Периферию, либо заключить гениальную сделку со Страшилой, которая неизбежно восстановит мир.


Меж тем Дракония продолжает утверждать, что «всё идёт по плану», хотя даже самые лояльные её жители начинают сомневаться в том, что у этого плана есть финал. Периферия держится, но её ресурсы и нервы на исходе. Супостатские союзники всё чаще смотрят в сторону своих проблем. А над всем этим витает главный вопрос: чем закончится этот затянувшийся спектакль? Или, может быть, он уже давно закончился, просто никто не хочет признавать, что на сцене остались только уставшие актёры и декорации, которые давно пора разобрать?

***


Внук посмотрел на бабушку, пытаясь понять, в её голосе было разочарование или смирение.

— Но ведь так жить нельзя, — тихо сказал он.

— Мне 82 года.  Ты ещё молодой, тебе хочется правды, хочется, чтобы всё было по-честному. А мне просто хочется, чтобы было тепло, чтобы пенсию вовремя принесли, чтобы ты ко мне приходил. Всё остальное… Понимаешь, когда тебе 82, ты уже знаешь, что правда — это то, что помогает тебе заснуть ночью.

Внук молчал.

— Вон, раньше, когда мой прапоапрадед жил, тоже верили. Кто в партию, кто в вождя, кто в светлое будущее. А потом раз — и всё рассыпалось. Но жить-то надо было. А потом ещё раз рассыпалось. А теперь вот опять. Думаешь, я этого не видела?

— Тогда зачем ты смотришь этот телевизор, если знаешь, что они врут?

Бабушка посмотрела на потухший экран.

— А что мне остаётся? Выйти на улицу? А там магазин с ценами, от которых голова кружится, соседи, которые перешёптываются, что сын их знакомого уже год как «там», а домой не вернулся? Да и ты сам… Ты же понимаешь, что не всё так просто.

Внук снова молчал. Он знал, что не всё просто. В его ленте одни кричали, что надо бороться, другие — что надо смириться, третьи — что всё это не их дело. Он пытался разобраться, но чем больше читал, тем сильнее понимал: никто не знает, как правильно.

— А ты что думаешь? — спросила бабушка.

Внук вздохнул.

— Думаю, что всё это когда-нибудь закончится.

Бабушка кивнула.

— Конечно, закончится. Только вопрос — как. И вопрос — кем ты будешь, когда оно закончится.

За окном уже стемнело. Внук посмотрел на часы.

— Ладно, бабуль, я пойду.

— Иди, внучек, иди. Только телевизор мне включи. Мне всё-таки спокойнее, когда он говорит.

Он нажал на кнопку пульта. На экране снова заговорил человек с уверенным лицом.

Внук ушёл, а бабушка устроилась поудобнее в кресле, глядя на экран.

— «Дракония снова наносит сокрушительные удары! Последний оплот Периферии вот-вот падёт! Враг дрожит, в его рядах паника!»

Эти слова она слышала уже много раз. Вот только когда-то вражеские редуты обещали взять «к зиме», потом «к весне», а теперь просто «в обозримом будущем».

Переключила канал. Там серьёзный ведущий беседовал с экспертом.

— «Санкции? Да чепуха! Дракония успешно переходит на суверенную экономику!»
— «Но почему же тогда всё дорожает?» — неожиданно спросил ведущий, будто бы забыв, что говорить так не положено.
Эксперт покосился на него с осуждением.
— «Вы просто не понимаете стратегической гениальности нашего руководства. Сейчас идёт этап трансформации. Мы создаём новые реалии!»

«Новые реалии», подумала бабушка. Раньше хлеб был по тридцать, теперь по сто пятьдесят драконьих когтей... Хорошие новые реалии.

Переключила дальше.

— «Смешило в панике! Супостатские союзники отворачиваются!»
— «Но поставки вооружений продолжаются?»
— «Да, но это их последние запасы! Завтра всё изменится!»

Завтра всё обещали завтра. Уже несколько лет.

Бабушка выключила телевизор. Тишина была страшнее.

На следующий день новости были тревожнее обычного. Ведущий, всегда бодрый и уверенный, выглядел напряжённым.

— «Великодержавия делает неожиданный шаг! Бэмс выступил с заявлением: конфликт затянулся, пора договариваться. Что это? Новая стратегия или предательство?»

Бабушка снова услышала знакомое:  «нас обманули»,  «всё идёт по плану».

Но что-то в голосах экспертов было не так. Они слишком громко кричали, слишком старались убедить зрителей.

А потом… пришли слухи. О том, что в Периферии что-то происходит. Что в Супостатии всё чаще говорят о мире, а в Драконии – о предателях. Некоторые громкие лица внезапно исчезли из эфира.

Внук зашёл вечером.

— «Ты слышала?»

Бабушка кивнула. Конечно, слышала.

— «Как думаешь, что будет?»

Бабушка пожала плечами.

— «Когда рушится что-то старое, всегда страшно. Вопрос не в том, что будет, а в том, что останется после».

Внук смотрел в окно.

В городе было тихо. Подозрительно тихо.

По телевизору продолжали говорить, что всё идёт по плану.

— «Страшила выступил с новым обращением!» — бодро заявил ведущий. — «Он твёрдо стоит на своём! Дракония никогда не сдастся!»

На экране показали кадры: Страшила сидел за длинным столом, говорил всё то же самое, что и раньше. Что экономика крепчает, армия побеждает, враг вот-вот падёт.

А внизу шла строка: «Банки вводят новые ограничения. Цены на продукты временно скорректированы. Экономика вступила в стадию отрицательного роста».

Бабушка усмехнулась.

— «Я помню, как мой отец слушал новости про светлое будущее. Потом мой муж слушал новости про победу, которая вот-вот случится. Теперь я слушаю новости про новый порядок, который якобы уже наступил. Только вот всегда одно и то же — реальная жизнь от этих новостей не меняется».

Внук промолчал.

***
Тем временем Великодержавия меняла риторику. Бэмс то угрожал Смешило, то намекал, что поддержка не бесконечна, то снова обещал помощь.

Смешило смотрел на всё это с тревогой. Периферия держалась, но усталость росла. Война требовала ресурсов, а союзники начинали тратить их не так щедро, как раньше.

В самой Драконии тоже что-то менялось. Люди привыкли терпеть, но даже терпение имеет предел. Вчерашние ярые сторонники Страшилы начали осторожно спрашивать:

— «А куда всё катится?»

А те, кто громче всех кричал про «нашу победу», уже потихоньку продавали имущество и уезжали туда, где жить проще.

Наступила весна. В городе стало больше военных. Ходили слухи, что скоро объявят новые меры. Кто-то говорил про мобилизацию. Кто-то про экономические ограничения.

А кто-то шёпотом спрашивал:

— «А вдруг всё рухнет?»

Бабушка снова смотрела телевизор. Теперь новости шли без привычной бодрости. Голоса стали нервными.

— «Нам нужно сплотиться!» — говорили эксперты.
— «Нас хотят сломить!» — поддакивали другие.
— «Но мы справимся!»

На улице было шумно.

Город замер в ожидании

***

Новости становились всё тревожнее. Бэмс снова что-то заявил — теперь он говорил, что Великодержавия не может бесконечно финансировать этот конфликт, что пора задуматься о переговорах.

По телевизору отреагировали мгновенно:

— «Бэмс не понимает всей сложности ситуации!»
— «Наши дипломаты уже работают над новым этапом стратегии!»
— «Дракония не прогнётся!»

Но было видно, что даже ведущие говорят с натужной уверенностью.

В городе стало ещё больше военных. Люди уже не обсуждали новости вслух, только шёпотом, на кухнях. В магазинах цены выросли так, что даже самые преданные поклонники Страшилы начали задумываться:

— «Но ведь говорили, что всё идёт по плану…»

Бабушка смотрела телевизор, но теперь он её не успокаивал.

— «Бабуль, тебе страшно?» — спросил внук.

Она пожала плечами.

— «Когда тебе 82, тебя уже трудно чем-то напугать. Я видела, как рушились страны, как исчезали лидеры. Всё это уже было».

— «И чем всё заканчивалось?»

— «Сначала хаосом. Потом переделом власти. Потом тем, что одни исчезают, а другие делают вид, что всегда были против».

— «А когда это всё закончится?»

Бабушка посмотрела в окно.

— «Когда треснут декорации. Когда даже самые преданные поймут, что спектакль кончился».

— «А если не поймут?»

Она устало вздохнула.

— «Тогда этот спектакль продолжится. Но с другими актёрами».

Телевизор говорил всё громче.

— «Страшила подписал новый указ о защите национальных интересов!»
— «Смешило в отчаянии — его союзники теряют к нему интерес!»
— «Бэмс опять поменял позицию!»

***

Но теперь новости звучали как-то нервно. Как будто даже тем, кто их зачитывал, было не по себе.

На экране сменяли друг друга эксперты, чиновники, генералы. Все пытались убедить народ, что ничего страшного не происходит.

Но люди уже не верили.

Весна ломает лёд

В городе становилось неспокойно.

На улицах заметно прибавилось полиции. В магазинах — дефицит. В воздухе висела тревога, которую невозможно было заглушить ни речами, ни громкими лозунгами.

Говорили, что где-то далеко идут переговоры. Что кто-то пытается договориться.

Но по телевизору твердили обратное:

— «Мы не уступим!»
— «Всё идёт по плану!»
— «Скоро всё изменится!»

***

Поздно вечером телевизор вдруг заговорил тихо, без обычного пафоса.

— «В столице введены дополнительные меры безопасности...»

На улицах была суета. Машины без опознавательных знаков. Солдаты с напряжёнными лицами. Люди, которые шёпотом переговаривались в подъезде.

Телевизор внезапно начал заикаться. Ведущий, явно не получивший свежих инструкций, замер в растерянности. На экране вдруг появилось странное сообщение:

«Всё идёт по супер-плану! Победа уже вчера!»

Бабушка нахмурилась.

— «Что-то у них с текстом…»

Внук смотрел в окно. Солдаты стояли у магазина, будто ждали сдачи. Прохожие обходили их стороной.

По телевизору снова заговорил Страшила.

— «Дракония никогда не сдастся! Мы вводим новую фазу!»

В этот момент у него за спиной пробежала крыса. Он кашлянул, как будто ничего не произошло.

Бабушка пожала плечами.

— «Ну вот, теперь всё ясно».

На улице кто-то кричал:

— «Срочно, перевешиваем флаги!»

Телевизор завис. Потом резко переключился на концерт.

— «Победа настолько близко, что её уже не видно!» — заявил новый эксперт.

В этот момент погас свет.

Телевизор мигнул, и на экране появилось крупное объявление:

«Технические работы. Всё идёт по плану».

Темнота в комнате длилась несколько секунд, пока внук не включил фонарик на телефоне. Бабушка тихо усмехнулась.

— «Ну вот. Конец спектакля».

На улице кто-то бегал, слышались обрывки разговоров. Люди гадали — что теперь? Телевизор молчал. Радио тоже.

— «И что дальше?» — спросил внук.

Бабушка пожала плечами.

— «Как всегда. Выйдет новый человек, скажет, что теперь всё будет по-другому. Всем раздадут новые лозунги, перекрасят афиши. А народ…»

Она посмотрела на потемневший экран телевизора.

— «Народ снова поверит. Потому что так проще».

Внезапно электричество вернулось. Экран телевизора мигнул и снова заговорил бодрый голос диктора:

— «Доброе утро, граждане! Сегодня знаменательный день — начался Великий этап Перезагрузки! Всё идёт по плану!».... «Поздравляем! Победа уже завтра!»

Внук закрыл глаза.

— «Бабуль, ну это же бред…»

Она устало кивнула.

— «Бред, внучек. Но если его повторять достаточно долго, он становится реальностью».

За окном послышались крики. Внук выглянул на улицу: у ларька с пивом завязалась потасовка.

— «Ты кому сказал, что я предатель, а?!» — орал один, грузный, с красным лицом.

— «Да ты сам понял, что сказал?!» — второй, худой, но прыткий, уже сжимал кулаки.

Вокруг них стояли такие же, как они, – кто с бутылкой, кто с семечками, кто с телефоном, снимая происходящее.

— «Я за Драконию жизнь отдам!» – краснолицый ткнул себя в грудь.

— «Да ты вчера говорил, что всё продано и нас всех слили!» – не унимался худой.

— «Я?! Да ты…!»

Раздался глухой удар, потом ещё один. Кто-то повалился на землю, кто-то подскочил, раздались крики.

— «Да завязывайте!» – кто-то пытался их разнять, но в ответ получил локтем в бок.

Толпа загудела.

Бабушка вздохнула, наблюдая сквозь штору.

— «Что они делят?» – спросил внук.

— «Да сами не знают», – пожала плечами бабушка. – «Просто злые. Им лишь бы кого-то ударить, вот и бьют друг друга».

За окном продолжался базар.

— «Всё, всё, парни, давайте по пиву – и мир!»

— «Ну, если по пиву…»

И вот уже недавние враги сидят на корточках, чокаются пластиковыми стаканами.

В телевизоре снова заговорили эксперты:

— «Нас предали! Где-то среди нас затаились саботажники! Но мы сплотимся! Дракония никогда не сдастся! Нужно быть бдительными, вражеские агенты могут быть где угодно!»

Бабушка выключила телевизор.

— «Ну вот, теперь точно всё ясно».

Внук молчал.

В городе стало ещё тише. Только редкие крики нарушали ночную тишину.

В воздухе пахло переменами. Но какими? Это предстояло выяснить завтра, которое, как всегда, обещали сделать великим.