Вавилонская Библиотека Поэма

Прослушать //youtu.be/CjK3S9krPdQ?si=aKJq5GQYAfOAHspl

Величье залов в вечность без конца,
Где строки пыльных книг в дали мерцают,
Бесчисленные, как зеркало напротив зеркала,
Что отражают, отражают, отражают,...

Там свитки скрыты в мраке пыльных стен,
И каждый — код и каждого на веки поглотила бездна,
Где глаза бессмысленны, не видят перемен
Надежду прошептать кому — молиться бесполезно.

Здесь есть ответы и конечно есть вопрос.
И откровение смиренно и громкое молчанье.
Здесь каждый шаг — вперёд и сквозь,
В лабиринте осознавая мироздание.

Но между хаосом и бесконечностью страниц — 
Шелестом безумных в сочетании знаков.
Есть тайный смысл, что в мелькании зарниц,
Сквозь тьму вращает он стены мраков.

Кто разгадает этих знаков шифры?
Кто свяжет буквы воедино, их собрав?
Иль в пропасть смысл исчезнет позабыв,
Смешавшись с шумом древний фолиант?

Войду я смело и петли не заскрипят,
Тени не отражают  бесконечность свода.
Здесь стены вечные, как повторяющийся закат,
Но солнце здесь и нет, оно не знает хода.

Вступил вперёд шагая, ответом эхо гул
Растёкся отражаясь по рядам безликим.
Здесь вечность мудрецов и творений пул
Шепчутся сквозь пыль свитки, что великим открывались.

Книги, книги, миллиарды тысячи шкафов,
Рассыпанных в узорах стеллажей велико тайных,
Неведомо собрал их, кто зачем коридоров и рядов
Оставил здесь их дух навечно смирный и печальный.

Я снял книгу под номеров один пустая весть,
Слова и знаки, слепой поток и без значенья.
Другую взял там было всё про «здесь»,
Так же книга не давала объясненья.

Третий том смеялся, поменялся я лицом,
Смыкая буквы в круг бесплодное вращение.
Четвёртый же обжёг и мне ладонь —
Про огонь свободы, не желаемое мнение.

И гдето, сквозь тоннели бесконечных фраз,
Чужая тень скользнула гдето далеко из дали,
Я обернулся тут же в сей же час,
И понял: тени здесь всё движут сами.

И если есть ответ — и здесь — то для меня он спит
В месте этом вспышка разума гасла и мерцала.
Но Вавилон молчит… молчит…молчит… молчит…
Пьёт смыслы и не отдаст — проклятьем усыпляла.

Опять я сделал шаг, другой, третьей тысячи, любой
Но коридор не вздумал мне даже измениться.
Бесстрастный мрак был в каждом коридоре,
И одинаковые полки, смеются надо мной.

Всё бесконечно повторялось, словно вращения круг,
В знаньях и книгах я вижу бесконечность отраженья,
Где разум выдохся от потока информации, потух,
Оставив лишь на периферии смазанное движенье.



Здесь строки плавили мне смыслов реку,
Меняясь повторяясь без видимой причины,
И каждый шаг мой, глубже опускался в бездну,
Где буквы рушили мою картину мира, словно дымы.

О! Я наконец нашёл один маленький секрет:
В краю, где всё лишено и доли смысла — 
Где шёпот множит твоё эха, не дав вразумительный ответ,
Здесь знанье твоё гаснет, но не киснет.

Я понял наконец-то, что всё и есть вокруг—
Все книги, залы, коридоры в бесконечность
Всё это отражения чьих-то древних рук,
Что в паутине переплётов останется на вечность.

Здесь нет смыслов, нет и дна,
Здесь собраны мысли всей вселенной
Есть только своды без конца и спиральные ступени,
Где шедевр каждая книга, с судьбою драгоценной
Быть прахом букв и остаться здесь, она должна.

Но вот теперь забыл, а кто же я в этом лабиринте?
Не книга ли, что лежит спокойно где-то там, на дне?
Не буква ли, что на полке гаснет, возьмите оцените
Среди теней мелькает, и вроде бы известны мне?

Я был? Я есть? И буду я точно без сомнения
Для меня уже ничего не значат имена?
Всё книги множатся, проецируя другу в друга слова в мгновения,
Им нет начала, им нет конечно же конца.

Я протягиваю руку к очередному переплёту,
Но пальцы мои уже и тают, как утренний туман.
И сам я словно буква очередной мысли и полёта,
Я уже и не читатель, но, возможно, чей-то я роман.

Мои страницы мягко шелестят покорно,
Слова слагаются в бесплотный, полосатый рой,
Где алфавит беспорядочен красив, выглядит узорно,
Где смысл — не понять, многомерно-многослойный.

И залы шепчут мне, ты уже не тот кем был,
Ты лишь тень сомнения, отражение читателю посыл,
Ты отражение его, а жизни своей ни разу не жил
Успокой свой разум и замолкни, опять читателя смутил.

Вся Библиотека наших мыслей аккуратный плен,
Где мир свернулся в случайной комбинации,
Где каждый гений мог остаться бы никем,
И шедевр каждый — случайная генерация.

Я понял это слишком поздно — и тогда,
Когда увидел сны, когда ожил в сомненье?
Лишь бесконечно перепутанные всюду «я»,
Где моих листков шуршит забвенье.

— Но если книги помнят своей жизни путь,
Тогда возможно мы не все пропали?
Я вспомнив, увидел в чём есть суть:
Здесь до меня и прежде книгу брали.

Кто он пришедший до меня? И я и он лишь череда
Из удачных версий, копий, прекрасных сочетаний.
Но если есть в пыли или на стене у ног тропа,
То ещё возможно, от сюда всё же убегали.

Я шёл меж стеллажей бесконечных и бескрайних,
Где время спит и бумага не знает солнца дней,
Где смыслы сложенные в тайны, на шкафах лежат признаний
Оставаясь тобой со временем лежать, становясь судьбой твоей.


Пока разгадывал, гулял, гадал, бродил по лабиринту,
Переплетались там мои, возможно, и чужие сны,
Собирал рассказы, из букв составляя целую страницу,
Стирались в голове моей следы, мною пройденные дни.

Где был родной, любимый для меня рассвет?
Где отражались молодости и юности дни былые?
Был ли я кем-то? Или меня, всё-таки, на свете нет?
И только буквы в голове моей истерично голосили.

Всё больше мыслей, больше плавных строк,
Всё ближе смыслы, что мне становятся заметны.
Я не был найден, или найден, или был сожжён —
Даже пепел, что остался от меня, в библиотеке сохранили.

Наконец последняя черта — строка в голове моей сложится
Бумага гладит пальцы, строки легче легче, всё ж смогли
Бесформенны мои уста, последний вздох крик красивой птицы
В нём и растворился. Теперь ты меня на полках поищи.

Теперь Я  — тени, теперь я — шёпот среди колонн,
Я заголовок, предисловье, я оглавление и завершение.
Я вечный поиск истины, я вселенной очередной закон.
Я книга что на полке. Прочти меня в безмолвном упоении.
Пока ещё ты можешь, пока ты помнишь зачем пришёл.

Затем мы вместе будем наслаждаться, взрывами прозрения
Вся ткань вселенной сплетена, в эти древние творения.
И кто-то вновь как мы найдёт архив презрев сомнения.
И кто-то в книгах вновь растает, познавая наслаждения.

А если ты нашёл меня, и строки мелькнули, стали светом —
То, значит, не напрасно я исчез, оставшись в переплёте.
Я был, чтоб ты нашёл себя за этим тихим ветром,
Листая жизни смыслы в божественном моменте.