Морочная

Что "отреченье – роскошь", знаю
я, Мандельштам, и без тебя,
хожу, брожу вот по Алтаю,
наверно, такова судьба.

Нас встретили они прохладно.
Всё засекречено у них.
Морочная погода, ладно…
Но каждый норовит под дых

ударить с ходу что есть силы.
Я не стерпел, нанёс удар
ответный, видно, подфартило?
Рководитель-то – не стар

он по сравнению со мною.
Годится, точно, в сыновья.
Бетонной кто стоял стеною
вдруг стали как одна семья.

Гостеприимными, корректно-
заботливыми в пустяках…
…нас принял сам директор.
Но с книгою моей в руках

сниматься он не стал со мною,
но был внимателен, как сын.
Запахло радужной весною,
и неба прояснилась синь.

Оттаяли и Души у начальства,
все стали нас сопровождать.
Исчезло с лиц у них нахальство.
Сергей один не стал лишь ждать

и нас провёл до туалета,
затем до штаба проводил.
Увидел он во мне Поэта
и весь сюжет предвосхитил.

И встреча состоялась в зале,
где распевался в прошлом хор.
Меня и стены-то признали,
хоть уйма времени с тех пор

прошло, давно что миновало,
хоть КаПэПэ перенесли.
В казарму двери опахалом
скрипя открылись, мы зашли.

Курсантской юностью пахнуло –
заправленные койки в ряд,
как будто время в них уснуло…
свою был койку видеть рад

на том же самом вьюжном месте
с портретом милой на столе.
Курсанта жизнь, как будто песня,
звучит столь радостно во мне.

И мне приятно видеть счастье
в глазах курсантов наших дней
и восхищенье с лётной страстью,
любви к полётам вместе с ней,

какую излучает лётчик
в полёте, в высоте торжеств.
И даже форменный начётчик –
любитель в воспитанье зверств.

Спасибо Дацюку, что в этой
линейной линии помог.
В курсантской жизни всё же светлой
не чёрный подвести итог.

Успешно встреча состоялась
в красивом зале той поры,
хоть прозой жизни разбавлялась
из сути карточной игры,

где короли есть и холопы,
а самодержец во главе,
да попусту не надо хлопать
и даже тем, кто на волне

удачи занимает кресло –
повелевать судьбой других.
Ты не усердствуй всё же в лести…
Вот, собственно, о том мой стих.

Расстались всё же дружелюбно
без лишних слов и суеты.
О всём я говорю прилюдно –
все помыслы мои чисты.

И двадцать два часа в дороге,
Евгений классный нас свозил
туда, обратно, а в итоге
на сорок пять уменьшил пыл

поездок длительнее часа,
не больше всё же четырёх,
чтоб насладиться полным счастьем,
всё остальное, люди, брёх.