Глава 22. Поэма Енокидзе о Сыче

Енокидзе не спеша шёл по улице, держа в одной руке рельсу, и ведя другой рукой  на поводке то ли пса, то ли кота далматинового окраса. Он пребывал в задумчивости и  что-то негромко декламировал. Неожиданно кото-собака рванулась в сторону, виляя хвостом. Енокидзе от неожиданности чуть не выпустил зверя, но, все же  успел ухватить его в последний миг за ошейник. Подняв голову,  Вильям Кузьмич увидел сестер Весельских, которые шли по своим делам. Енокидзе приосанился,   подкрутил усы и удерживая  то ли кота, то ли собаку, рвущуюся и радостно дышащую в сторону сестер, произнёс: Вы? Здесь? В такое время? Вдвоем?  Агата, тяжело вздохнув, терпеливо и спокойно ответила: - Мы с сестрой тоже рады Вас видеть в нашем прекрасном городе  где мы с сестрой, собственно и проживаем, на улице,   недалеко от которой   мы проживаем , в субботу около  полудня... Что-нибудь еще есть подозрительное Вильям  Кузьмич? Возможно Вас заинтересовала реакция Вашей (Вашего?) то ли кота, то ли собаки,   так мы с ней знакомы, ибо, несколько дней назад во время ужина, где Вы присутствовали, Мастер Тучкин... - Нет-нет- ответил несколько смущенно Енокидзе, -Вы все прекрасно объяснили. .  . Этот то ли кот, то ли пес, хм самец , так сказать... Тучкин пытался догадаться, как зовут это чудо и утверждал, что оно откликнулись на кличку Галл. Вот так я теперь его и именую. Давеча, Агата Васильевна, я застал Галла, сидящего в моем новом кабинете неподвижно под Вашим портретом, ну, конфискованным ранее, хм,  и пока все еще необходимого в качестве возможной улики-  Енокидзе несколько смешался- Ну так вот, Галл сидел неподвижно, взирая на этот самый портрет с восторгом, я даже бы сказал с благоговением...Хм... Кото-пес, бросил на Енокидзе исключительно осуждающий  взгляд и несколько смущенно взглянул в сторону сестер.- Кстати, -продолжил Вильям Кузьмич, - я вам двоим хотел бы прочесть свое новое  произведение. *После Бермуд Енокидзе уверовал, что обрел поэтической дар,  коим и стал  злоупотреблять, не хуже самой Агаты Васильевны.*
-Итак: 
Жил -был противный и злобный  завхоз
Было ему уже под полтос...
То ли кот,  то ли собака взвыл, а 
 Агата Васильевна,  не смотря на то, что деликатная Лара незаметно пинала ее,    пытаясь утихомирить, не сдержалась: -  Полноте,  Вильям Кузьмич, а не то ли это произведение, которое начиналось: Жил-был надменный плешивый зав.склад,. Было ему почти пятьдесят? Насколько я помню далее Вы рифмуете:  мечтал-привстал, упустил-без сил, впрок -испек  и толстел-старел? Так с ним мы ознакомлены...Кото-собака благодарно взглянул на Агату Васильевну. - Так точно,  это оно. Несколько отредактированное!- Интересно- продолжила Весельская- младшая, - Эти вот Ваши, бесспорно остроумные и  талантливые произведения - она чуть заметно ухмыльнулась - они о ком- то конкретном? Вот например, Апсений Апполонович- Енокидзе и Галл напряглись- мой добрый и преданный Сеня, с которым нас долгие годы связывают исключительно дружеские чувства...-Енокидзе расправил плечи, а Галл вздохнул и отошел несколько в сторону с огорченным видом, - так вот он- продолжила Агата- он как раз директор по административно- хозяйственной части в одной важной организации... Но Ваши поэмы  же никак с ним не связаны, Вильям Кузьмич?- Нет, конечно, я ж даже не знал- Енокидзе очень убедительно покачал головой... - Что ж, я тогда новую поэму  напишу, о ком- то совсем другой профессии, ну или пола,  и прочту  Вам первой, - Вильям Кузьмич кашлянул- Ну , исключительно как опытному, так сказать,  деятелю в сфере поэтического направления...Под слегка насмешливым взглядом Агаты и сочувствующим взглядом молчаливой Лары, Енокидзе слегка смешался и   поклонившись, удалился ,  таща  за собой на поводке упирающегося и поскуливающего то ли кота, то ли собаку , не отрывающего взгляда от Агаты Васильевны.