Фаталист
Репейник и вереск шотландские гэлы
Отдали за запах травы-лебеды.
Друиды чертили кусочками мела
Кресты на воротах Кукуй-слободы.
У главной в столице стрелецкой заставы
Сходились адепты всех сект и конфессий.
Суровый шотландец, согласно уставу,
Холеную руку держал на эфесе.
Славянское небо дождями кропило
Седых пуритан и голодных папистов.
У девок кабацких, румяных и милых,
Призывно звенели на шеях монисто.
Москва православных церквей и трактиров,
Царя, патриарха, бояр, голытьбы,
Носила во чреве имперских кумиров-
Любимцев и баловней римской судьбы.
Гремучая смесь нищеты с мессианством,
Арийского с тюркским, степей и лесов
Грозила разрывом Большому пространству,
Скрипел под напором сакральный засов.
Шотландец, принявший в Москве византийство,
Бретер, волокита и тайный друид,
В душе презирал богомольцев витийство,
Но верил в значение мартовских ид.
Он хмуро смотрел на старуху с котомкой,
И видел нетварный пронзительный свет.
Он знал, что среди его дальних потомков
Родится загадочный русский поэт.
Тревожно и гулко шотландское сердце
Стучало в широкой солдатской груди.
Архангел и демон небесные дверца
Закрыли на ключ до прихода Судьи.
2002 г.
Свидетельство о публикации №125031607694