Глава 21. О любви. Размышления Лары

  -Ты видела, Лар, - продолжила Агата,-  как Сеня  смотрел на Хрыстю? Мне это напомнило, как Даров раньше смотрел на тебя. Надо как-то устроить чаепитие с ним и суперагентом Х -  Агата помолчала.-Лар,- тихо и смущенно произнесла она чуть позже- все- таки, несмотря на все ваши разногласия, противоречия, у вас всегда было так тепло и уютно. И  мне казалось  что вы с Даровым навсегда...
 – У нас было  несоответствие мировоззрений, – задумчиво сказала Лара и искоса глянула на сестру. – Впрочем, только теперь я понимаю, что даже несоответствие не главное! Мы растем, любовь тоже растет. По своему пути... Хорошо бы синхронно. Но. Я за вечные чувства. Можно допустить несоответствие, не совпадение, однако время покажет, где истинная любовь. Не каждому повезет, конечно.
   Агата сразу почувствовала, как водится, среди очень близких людей, что Ларе есть что сказать. Продолжай, раз уж начала!  –  строго произнесла Агата. – Видно пришло время, – уверенным голосом ответила Лариса и, глядя прямо в глаза Агате, начала свое откровение. – Все из-за окон. На которые и в которые мы смотрели по-разному!  Даров и я любим друг друга и дальше, может быть… как могут любить божественной, не побоюсь этого слова, любовью. – Агапе или филия, – шёпотом перевела Белка, уже надевшая очки. – Даров вряд–ли любит тебя. Размечталась, Ларочка! – уже громче высказалась  (голоском отличницы Бургомистренко) Белка, подняв лапу, как за партой.– Белке можно умничать? – Лара с несколько насмешливым любопытством спросила Агату. Та промолчала. – Итак. Мы с Даровым развелись год назад, но решили, что это будет тайной для всех. Чтоб не вызывать нервов, например, у тебя, наша дорогая сестра!– Это ужасно! – воскликнула Агата – Неужели только твои капризы про окна и вот это "несоответствие мировоззрений" послужило причиной? – С некоторых пор Даров меня перестал жалеть. И ... –  Не обратив внимания на жесткую реплику Агаты, Лариса продолжила, расстроенным уже голосом. –  Вообще-то он Белку не видел, не верил мне, сердился. Конечно, ты сама заметила однажды. – Лариса заплакала, –  Я ж его люблю, как друга, как брата, но... Нет!  Мы мало того, что смотрим по-разному на мир... Но что самое ужасное: мы не разговаривали друг с другом годами! Нам не о чем говорить. Мы говорим на разных языках – и в прямом и в переносном смысле. Мы же встретились на заре юности в другой стране, в другой реальности. Я осталась там, на Красноклюквенном, а он... Решительно! Он остался на том проспекте, что теперь назвали другим именем!  Впрочем, Софико уже взрослая… – последнюю фразу Лариса произнесла суровым голосом и продолжила. – Если в юности мы мечтаем и стремимся, пусть неосознанно, быть с тем, кого полюбим. То во второй половине, а может быть в третьей части жизни, у меня, например, стремление быть с тем, с кем можно умирать…  Я не хотела умирать с Даровым! Молча умирать, заметь!  А если молчать, то зачем все остальное?! Мне? Я не могу!  Вот однажды я пришла с работы и мужественно сказала: Даров, я не могу больше быть твоей женой. Наш брак исчерпал себя. Я предлагаю добрую уважительную, нежную (это слово я не произнесла, испугавшись, что в меня полетит вазон алое) дружбу.  Даров был, естественно, потрясён. Агаточка, мне было очень-очень мучительно всё происходящее, но я поняла, что, оставшись с Даровым, я просто погибну. И телом, и душой!– Ты с ума сошла, Лариса!!! Мы молоды, красивы и полны будущего!  Зачем про умирать?!– КонеЧно. Однако. И отнюдь. – пробормотала Белка и выпучила свои огромные под увеличительными стеклами глаза, глядя на алое. – Это мне можно не думать про то, потому что я хотя и необыкновенно взрослая девочка, но не постарею никогда, и так далее и так далее... Меня создали для других программ!  – Она швырнула очки прочь и полезла целоваться к обеим сестрам, – Чмоки, чмоки. Развели тут антимонию,  –  она всплакнула и громко высморкалась в Ларисин воротник.   Тут в комнату впорхнула стремительно Софико, тряхнув двумя длинными тоненькими косичками темно-каштанового цвета, схватила Белку в охапку, засунула ее в косметичку, которую отправила в дальнюю комнату,  и металлическим голосом  упрямой айтишницы произнесла, обращаясь к Ларисе:– Я уезжаю. Вскоре. С папой. Навсегда. Мне звонить будет бесполезно. Не ищи меня, дорогая маман.  Что происходило в косметичке? У Белки полились прохладные, лёгкие как ландыш, весенние слёзы.