Прижмись ко мне сильней, замри и стой

(Посвящается А.)

Прижмись ко мне сильней, замри и стой.
Молчат часы — тем стрелки больше стоят.
Хоть чужд груди стремительный покой,
домашний свет его от нас свободен.

Наполненность исчезнувшим мела
дорогу в жизнь для нового горенья.
не так, как прежде, правится река,
закаливая корью дважды зренье.

Не ложь, не ложь, и не зола, не прах —
всё под защитой среди ритмов прочих.
Доверие молю с небес не пасть,
оно в глазах совиных бьёт из мочи.

О, окружённая незримым сонмом тут!
Душа моя, горю предельно честно:
впредь вырваться из сих объятий — труд,
и вправду сила хвата не любезна.

Дам воздаяний сверх, чем просишь ты!
Не балуя их грубостью такою,
пройду я чрез пронзительность иглы,
протру я кончик нитью огневою.

Ужель ты кашляешь, сплетясь в лозу
среди чащоб неназванного места?
Весь путь к волхву, да поклянись Отцу,
сперва закрой не ради, а заместо.

Ты жаждешь гром пылящихся аптек,
но их лекарства в скромности наивны,
и в глупости ты выбираешь тех,
пролив на гжель бремя плакучей ивы.

И раньше срока бегство наше жаль.
Не важно, что в ознобе той отметки
открыться может старческим очам,
смотри, как на лучи, храня отрезки.

И вот когда в лугах вдохнёшь цветы,
отыщешь смех с невежеством у горла,
вновь скрепит круг затёртой тем черты
грамм воздуха больней, чем гвозди гроба.