четыредесятница

  А.С.П.*

Как сон в тумане млечном тих
Фрегат.
Ещё черны и голы,
что дерева зимою в сёлах,
три строгих мачты – и бушприт
упрямым рогом мгле грозит.

Прибой затих.
              Но басовито
гудит швартовый.
              В пирс гранитный
стучит ленивое: "бултых".

От грёзы утренней очнуться
не сметь! Назад не обернуться,
не отвернуть... И не сойти...
Но утвердиться на пути
лицом к взыскуемому Граду.

Онежка к пирсу шла парадом
своих надежд – ведомых в бой! –
смотр одинокий пред собой.

Блузон и белая манишка.
Тонка, похожа на парнишку.
Не спотыкаясь, держит спинку.
По шляпке – серая косынка...
Смолистый шлейф густых волос,..
упрямый рот, античный нос;
чернильный блеск из-под бровей
миндалевидных глаз – скорей
честнейше требует порядка...

И никого с тобою рядом.

Под крики чаек, с перепугу,
осел туман.

Окрик:
– Постой, подруга!..

/У края пирса Онежку нагоняет девушка/.

– Всё для себя уже решила?
В корму рулём вонзилось шило –
Онежку с курса не свернуть.
Угу. Серьёзна и упряма.

Онежка /скупо улыбаясь/:
– Па звал "царевной Несмеяной".
Иначе называла мама...

Подруга:
– Куда спешишь, на зорьке дня?

Онежка:
– Дышать с душою Океана
единой хлябью Бытия.
Давно стремила боль меня
туда, где волн разбег свободен.
Случилось, что Господь сподобил
уплыть на этом корабле...

Подруга:
– Искать, блаженство на Земле?
Пустое мытарство. Послушай,
там где нас нет – ничуть не лучше...
Надёжней жить здесь и сейчас.
Стремим к мечте,.. но всякий раз
рассвет грядущего ужасней,
чем сень обыденного счастья.
Весь мiр, как женщина, стареет.
И каждый день сорвать скорее
спешим!
                Подруга, расскажу...
Онежка:
– Прости меня, и я спешу.
Трап подали. Проч ухожу
со светлой памятью о прошлом;
смешалось грязное с хорошим,
но буду помнить вас, любя...

Подруга:
– За кем бежишь через моря?
Он молод и богат? Признайся.
Не скрыть от всех такое счастье.
Сознайся мне, как на духу...

Онежка /всерьёз ли говорит, не ясно/:
– Тебе?..
открыться не могу:
никак не мой ты духовник.

Подруга:
– Ах так! – лицом смурнеет вмиг
и счас же корчится потешно,
– ах, я не поп!
А пекарь здешний
вчера мне руку целовал...

Порт просыпался. Нарастал
галдёж ремесленных кварталов.

Онежка:
– Я ухожу – пора настала –
трап подали: торопят, видно...

Подруга /тараторя/:
– Постой,.. в пристанищах транзитных
так приставучи паразиты!
Сложи raplent в ручную кладь,
чтоб паразитов отгонять.
Раз ночевала я в таверне,
вдруг слышу, он скребётся в дверь мне:
усатый, рыжий  – и не брит.
Лез целоваться, паразит!

Онежка:
– Матросов шлют на брамселя...

Подруга:
– Онежка,
             новость для тебя!
Слыхала я: у нас на рейде, –
о том полпорта говорит! –
злой призрак лоцмана шалит.
Слоняется, хромой и лысый,
по пришвартованным у пирса
готовым к выходу судам.
сломал компа́с, пугает дам.

/Онежка улыбается, машет ладошкой, поворачивается спиной и молча идет к  фрегату.../

Богаж внесли: include the ticket.
Оставить позади египет –
ступить на сходни, сделать шаг...
Путь начинается. Итак...

    (...)

Всё получилось: путь свободен!
Шагая весело со сходен,
прошла налево вдоль фальшборта:
прощальную картину порта
чуть с высока окинуть взглядом.

Вот из воды подняли якорь.
Борт покачнулся. Ближе к носу
засуетились три матроса
в красивой форме, как и все...

Взглянула вверх: в святой красе
на Оню сверху небо смотрит
и с девы ясный луч не сводит,
предвописуя чудеса...
У неба – тоже есть глаза.

Ещё – при небе – есть матросы
на марсе. Дружно тянут тросы,
чтоб грот расправил паруса.
Матросы выглядят нарядно,..
по кораблю везде порядок:
надраено,.. цело,.. уместно.
Бушприт "косынкою" оделся:
шлёт побережье ветерок.
Фрегат по ветру – на восток, –
как гончая поводит носом.

Онежка мается вопросом:
что за далёкий лепесток
вдали мелькает одинок
в заливе.
За планшир прогнулась
по курсу глянуть, да скорее
увидеть:
– Что же там белеет?..

Вдруг скучный голос:
– Бриг голландский.
На нём бритонцы и испанцы,..
их капитан – лихой повеса.
Везут персидскую принцессу,
три обезьянки, груз томатов,
пять миль кручёного каната...
Да модную болезнь.
 Чума –
недавно в порт завезена
к вам из колонии французской
креолками
 в бретельках узких,
легко спадающих с плеча...

/выдерживает паузу/

Но что мы всё о мелочах?..
Зачем вам плыть?

Онежка /оборачиваясь на голос/:
– За лучшим видом.
Мы не представлены...

/Оглядывается, видит незнакомца.
Никого поблизости на палубе больше нет/.

Незнакомец:
– Обидно...
Ведь если ...этому быть должно
прийти, но некем... Стало быть –
и в горе некого винить.

Стоит, чуть заслоняя свет.
Плешив, не ясно сколько лет:
пенсне, зашарканный жакет
серо-оливкового цвета,
штаны широкие – для лета, –
растоптанные сапоги
на обе левые ноги.

Незнакомец /продолжая речь/:
– А что до видов...
  Путь не близкий,..
но есть в пустыне Аравийской
скалистый пик, если взобраться,
в единый миг узреть все царства
возможно! Верно говорю.
Ох, барышня! На вас смотрю...
Тоща, туга – прям как стручок! –
вам, деточка, питаться нужно
не в одиночку – вместе с дружной
семьёй, чтоб рядом: бабки, детки,
подружки, милые соседки...
А быть предельно одинокой –
вредит желудочному соку.

Онежка:
– Кто с Богом – тот не одинок.
Вы диетолог или... Лоцман?!

Незнакомец /он же "голос"/:
– Врач корабельный, доктор Уотсон.

/Коротко расшаркивается...
Онежка смотрит на него с недоверием./

док. Уотсон /заметив недоверие/:
– ...Вы правы, не блюду dress code;
kap плешь проел "командным духом".
Но всё ж хозяйка здешних вод –
Fortuna.
     ...А по-русски – Пруха.
И сколь синхронно не греби
на свой хребёт в гремящем море
так огребёшь, что корабли
сокровищем на дно морское
пойдут.
      Не страшно?..
           Путь морской
обочин не предполагает.
Неотвратимость – ужасает.
Всё что сбылось и не сбылось
оставишь памяти ...как кость.
Покинешь родину и ...г-хм. ...Брата?

Онежка /твёрдо/:
– Чредою точек невозврата
я пройденный отмечу путь.

док. Уотсон:
– Ещё не поздно повернуть...

Онежка:
– Напрасен ужас. Бог управит –
и дно морское трактом станет.

док. Уотсон:
– Не слишком ли мужской ответ?
А ведь у женщин – власти нет
ни над собой,.. ни над судьбой...
Быть счастье замужем возможно,
но... – Боже свят! – как это сложно –
любить! Терпеть,.. не возноситься,..
всё милосердно превозмоч...
Всё покрывать,..  его любя.
Страдать. Не думать: "O, lа-l̕а!
– когда же ...Бог возмёт тебя?!"

Онежка:
– Что ж,.. "сколько волка не корми..."
Не утолить несытых духом.
И среди "сотниц о Любви"
нет ни одной о двух супругах.

...Тут даже бриз на миг притих.
И рында брякнула на вахте.

Онежка:
– Не про меня все ваши страхи:
есть в свете у меня Жених!

      • • • • •

Да, как в ином бывает сне,.. –
а в яви не учуять вовсе, –
лев мысленный бежит от кости,
которую пригрыз в тебе,
исчезнув вмиг до полумысли,
которая его за хвост
поймать готова. Скользкий гость –
вселенский афедрон. Нечистый.

Прочь миражи,.. виденья,.. сны.
В окно наземный мир стучится:
чужие бросские мечты,..
прожекты,.. шевелюры, лица...

Цветные бабочки столицы,
вот кто из вас кому здесь снится?


•••••••
  Картинка фрегата – с "просторов" сети.
_

* если кому и смею посвятить это произведение – только Александру Сергеевичу...