Девочка и медведь

I

Приход зимы тоской отмечен,
ведь сон у мишки будет вечен,
Хромому зверю пришёл срок,
Принять итоговый морОк.

Он знал, что больше не проснётся,
И в гладь озер не окунётся,
Горбуши свежей не поест,
ТетЕрев не помнёт насест.

Понять, объять тоску не может,
Ведь сердце больше не тревожит,
Что годы жизни льют вперёд,
Пейзажев серь круговорот.

Один в лесу живет дремучем,
Мишаня возрастом обучен,
Что нет доверья никому,
Любить себя лишь самому.

Со спящим от бесчувствья сердцем,
Готовится закрыть он дверцу,
Ведущую в берлогу тьмы,
Подальше от цепей зимы.

А раньше гордый бурый был,
Средь племени храбрейшим слыл,
Вперед идет, за ним толпа,
Не подкрадётся скрытый враг!

 Но льстивый лис предал зверей,
Привел в тот лес орду людей,
И не простых мальчат, девчат,
а алочных гиен отряд.

Знал лис, что царь далек ушёл,
Ведь сам одобрил! Хорошо!
Иди мой самый лучший друг!
Найдешь там множество пичуг!

И невдомёк царю тогда,
что грянет без него беда,
ведь брат одобрил сей поход,
Царю один лишь путь! Вперёд!

Бродил медведь вдали немой,
Потерян уже путь домой,
устал, ослаб, решил вздремнуть,
А утром шел в обратный путь.

Вернувшись бурый сцепенел,
весь разорён его удел,
огарки сосен и елей,
и кровь любимейших зверей!

Взгляд вверх! И на опушке брат!
«Скажи мне правду! Ареват!
Кто братьев наших погубил?
Кто всех зверей в лесу убил?»

Но лис стоит и смотрит молча,
Как мишку окружает порча,
Толпа озлобленных гиен,
Царя берут в свой черный плен.

Волной безумия стал царь!
Не подпускает эту тварь!
Кипит в нем гнев и ярость рвёт,
Гиен кольцо! Вперёд! Вперёд!

Поднялся ввысь: «Скажи мне лис!
Каков итоговый твой приз!
Хотя молчи! Не говори!
А от руки моей умри!»

Но лис стоит. В глазах покой:
«Для всех ты больше не герой,
умри здесь от руки людей,
бессильный, бывший царь зверей!

Ловушка-сеть вверх поднялась!
И бурового схватила снасть!
Рванул в безумьи эту снедь,
И в реку грохнулся медведь!

«Лови! Уйдет!» - вдали шумит,
но мишка даже не глядит,
тоска, печаль в душе, в глазах,
вся жизнь теперь буквально прах.

На брег дремучий выплыл он,
и там устроил себе дом.
И вот почти спустя сто лет,
К последней спячке шёл сей дед.

В берлогу лёг, закрыл глаза,
прощай дедуля, спать пора.
И сердце бьется всё медлей,
То был финал царя зверей…

II

Но резко треск и стук и гул!
Прошу не надо. Я уснул,
Мой сон - мой путь в один конец,
с немою смертью под венец.

«Не спи медведь!» - кричит мне лес:
«Ты рано помирать полез,
Иди наружу и найди,
Кто губит дерева мои!».
 
Дедуля злой, хмурной, ворчливый,
Полез наружу седогривый,
Снаружи буря, вьюга вьётся,
И кто-то поОдаль дерётся.

Не торопясь идёт медведь,
невмоготу ему терпеть,
но лес – отец ведь попросил,
Шагает из последних сил.

Сквозь марево метельное,
Он видит запредельное,
Дубы и сосны в щеп ломает,
Автоматон к нему шагает,

Пред этою махиною,
Девчуля с спИной хилою,
Но с гордою осанкою,
Стоит богиней с лампою,

Перста воздев над головой,
кричит махине этой: «СТОЙ!»,
Горе металла хоть бы хны,
Мгновенья девы сочтены...

Не выдержал седой отец,
не мог он видеть сей конец,
Рванул с могучей силою,
И спас девчулю хилую.

Но рвёт дубы автоматон,
И девочка, повысив тон,
смотря в глаза звериные,
кричит слова обидные.

И лес кричит: «Скорей медведь!
Такую боль мне нестерпеть!
Хоть грозен враг, что пред тобой,
Но рвись же царь зверей ты в бой!».

РЕВЁТ ЦАРЬ! Девочка смеётся,
РЫЧИТ ЦАРЬ! Девочка не гнётся,
А вторит лесу вновь и вновь:
«Пусти машине чёрной кровь!».

«Вот так покинет жизнь меня» -
Подумал бурый вспламенясь,
И глыбой черной рванул вверх,
Разбив на части сей доспех.

Ушёл и треск и стук и гул,
И лес-отец уже уснул,
Пора назад в берлогу,
Отдать там душу богу.

Идёт герой качается,
До цели добирается,
А там внутри лежит она,
Спокойная во власти сна.

Малышка, что горой казалась,
Когда с машиною сражалась,
Медведь пришёл и спать скорей,
Малютке будет потеплей,

Он рядом лёг закрыл глаза
Прощай дедуля, спать пора.
И сердце бьется всё медлей,
То был финал царя зверей…

III

Сознанье растворяется,
Медведь с землей сливается,
Душа летит к потоку звёзд,
Сквозь мириады жгучих вёрст,

Но что? Удар? Ещё удар?
Душа вернулась словно жар,
И одно веко приоткрыв,
Из пасти вышел грозный рык.

Взгляд вверх, взгляд вниз, вставай, дерись!
Но вкруг него, нет никого!
А сзади всё бум бум бум бум,
Кто подымает этот шум?

Лениво морду воротя,
Наш дед увидел то дитя,
Что спас от вражьих тёмных сил,
И в сей берлоге приютил.

Тут резкий рык! Разинул пасть:
«Зачем пытаешься сон скрасть?!
Свой путь закончу тут,
Мои братьЯ то ждут».

Малышка смотрит тьмой озёр,
И не мигает её взор,
Надменный подбородок,
Характер ой не робок.

«Вставай крикливый старый дед,
И приготовь скорей обед,
Я сильно тут голодная,
Мала и беспризорная!».

«И как мне богу душу дать?»
- Подумал наш герой опять.
На лапы встал, встряхнул свой торс,
И взглядом к девочке примёрз.

Стоит, горит как та звезда,
К которой богу душу дал,
Тьмы жар от лОкон исходил,
А взгляд всё молнии искрил.

Сконфузился мишонок,
Стал резко очень робок,
Но виду мишка не подал:
«Пойдем за мной где есть еда».

Шагают с девочкой вдвоём,
И видят вот он водоём,
Разбил он льдину дерзко:
«Здесь рыбы много, честно».

Нырнула слова не сказав,
А мишка лишь разинул пасть,
Минуты не проходит,
Как с рыбой та выходит.

«Спасибо добрый дедушка!» -
Ну всё теперь пора бежать,
Да только держит лапу,
И смотрит в глаз, однако.

И сверлит взглядом словно бур,
«Да что же это за абсурд!
Зачем я здесь стою сейчас,
Моей кончины пришёл час!».

Но сам уйти не может,
Ведь молния тревожит,
Сияет ярко тьмой очей,
И взглядом требует быстрей!

Остаток жизни ей отдай,
Ещё успеешь в свой ты рай,
Ведь здесь же пред тобою,
Свет жизни удалою.

«Садись скорей. Пойдём домой» -
Сказал наш дед и ждёт её.
Девчонка сделала прыжок
И заскочила на вершок.

Идёт наш грузный воин,
Он спать давно достоин,
Но сверху слышен шум и гам,
Горланит песни пам – парам.

Руками обнимает,
и голову ласкает.
«Спасибо дедушка ты мой,
Скорей давай придём домой!».

Да как такое можно?
Да почему так сложно?
Сто лет прожил, пора уйти,
А тут такое на пути.

Заходит он в берлогу-дом,
Пытается укутать сном,
Свой разум растревожный,
Но сложно очень сложно.

Ведь рядом всё летит, искрит,
И ясным голосом звенит
Малышка, что кричит: «Ура!
Нам рыбу запекать пора!».

Лежит медведь, как будто спит,
Но рядом что-то всё шумит,
Не может так уйти медведь,
Приходится ему терпеть.

И запахов стал полон дом,
И рыба и девИчий звон,
И танцем жизни всё искря,
Тревожит нашего царя.

Одним он глазом всё следит,
Куда девчушка норовит,
Запрыгнуть и залезть,
Пора и знать бы честь!

«Всё я наелась! Спать пора!
Потом пойдём опять с утра!
Поймаем эту рыбку!»
- и видит он улыбку

Что ярче звёзд на небесах,
И требуют её глаза
Внимания и заботы!
«О боже хватит что ты!

Забудь. Закрой глаза навек,
Пускай сей малый человек,
Тобой питаться будет,
С тебя же не убудет.

Пускай живёт в берлоге тут,
И прах мой пустит на уют,
И шкуру, связки, кости
Всё пригодится в рост ей».

Но кто-то лезет по нему,
По мишке косолапому,
Ложится на спину и вот,
Услышал песни красный слог.

То голос стуж и голос бурь,
То вёсен и морей лазурь,
И сладкий сон в этом краю,
Нисходит в голову царю.

Прошёл так год прошло и два
И вот рыбалка в пять утра
Такой режим теперь
Наладил мишка зверь.

А девочка не отстаёт,
Шагает бойко всё вперёд,
Цветочки собирает,
И в камешки играет.

А на ночь песенки поёт,
И мягко стелет всё вперёд,
Для мишки сна причуды,
«Ты чудо моё! Чудо!» - 

Так начал думать мишка зверь,
И больше ни за что теперь,
Не хочет покидать свой дом,
Где жил он с девочкой вдвоём.

IV

Пришла зима подруга,
Бушует опять вьюга,
Но сердце то не холодит,
С улыбкою наш мишка спит.

Прошедшие три года,
Как летняя погода,
Когда на сердце солнце,
И радости господство!

Во сне он рыбу ловит,
И девочка тут ходит,
Поёт и веселится,
Плескается водицей!

Приятно дедушке стоять,
И капельки те слизывать,
Смотреть на светлый лучик,
Играет его внучка!

Садится она сверху,
И мчат они по ветру,
И мир вокруг приображён,
Любовью сильной окружён!

Так в МОрфея палатах,
Спит наш герой мохнатый,
Покой на морде у него,
Теперь совсем не одинок.

Но резко гул и стук и треск!
«Проснись мой воин!» - кричит лес!
Медведь скорей на лапы встал,
Цвет жизни тут его пропал!

По сторонам наш зверь глядит,
А внучка рядом не лежит,
В берлоге только он один,
Был в ужасе наш исполин!

Рванул он из берлоги!
Сквозь вихри шёл. В итоге,
Увидел пред собою,
Что режит его болью.

СкрежИт металл, бензин плюёт,
Автоматонов тьма идёт,
Поодаль старый лис стоит,
И сталью той руководит.

Пытаясь защититься,
Лес вьюг нагнать стремится,
Но нипочём машинам,
Все снежные аршины.

Старик медведь идёт вперёд,
Металл, что на пути, он гнёт,
Бровями страшно водит он,
И слышит приглушенный стон.

Герой наш был замечен,
Но лис не опрометчив,
Узнал он старого врага,
И побежал быстрей назад!

Рванул тогда медведь скорей,
Чтобы догнать врага зверей,
Вершины он, достигнув,
Попал в ловушку гиблую.

Исчезла из-под ног земля,
И старый лис идёт смеясь,
Подходит к краю, говорит:
«Видал как сыгран мой гамбит!

Ты рвал машины словно прах,
Ты думал, что вселил в нас страх,
Ты думал я один пришёл?
Знай ты ошибся! Глупый вол!

Сто лет копил своё добро,
Сто лет рабов я гнал вперёд,
Чтобы дойти до сюда,
В богатый край угрюмый.

Всё что вокруг - моё теперь,
Я самый важный в мире зверь,
Люди-гиены, что со мной,
За денежку рванутся в бой!

А стон, что слышал ты недавно,
Это детишки здесь, забавно,
Когда машины тут пройдут,
На них всех ляжит тяжкий труд.

Девчушку тут поймал в лесу
Ты подожди я принесу».
Гиена-чернь пришёл с малышкой,
Зажав её в своей подмышке.

«Смотри о бывший царь зверей,
Как погибает род людей!»
Поднёс к девчоночке он нож,
И резанул! И в сердце дрожь.

«Восстань медведь!» - лес нашептал:
«Восстань наш царь! Ты не пропал,
Спаси меня, спаси детей,
Спаси любовь свою скорей!».

И из последних своих сил
На пики острые вскочил
Проткнули сердце, боль, озноб,
Но рваться только лишь вперёд,

Бить всех врагов, метать металл,
Пока свет жизни не пропал.
В безумном танце завихрясь
ЦАРЬ РВАЛ ВСЮ ЗЛОБУ НЕ БОЯСЬ!

ЦАРЬ!
ЦАРЬ ЗВЕРЕЙ ВОССТАЛ!
И ГУЛ МАШИН ДАВНО ПРОПАЛ,
РЁВ БОГА ГЛУШИТ ИХ ОГОНЬ,
И РВЁТ ГНИЛУЮ ЧЕРНУ ПЛОТЬ!

ЦАРЬ!
ЦАРЬ СПАСЁТ НАС ВСЕХ!
ЛАВИНОЙ ЧЕРНОЙ ПАДАЛ МЕХ!
ОН ГНАЛ ГИЕН, ОН РВАЛ МЕТАЛЛ,
И ИСКРОЙ ЖИЗНИ В ВСЕХ МЕТАЛ!

Затихло поле, кончен бой,
Вихрится снег над головой,
Лежит наш грозный исполин,
Как чёрный камень недвижИм.

Подле него погибший лис,
Он получил конечный приз,
Боле никто не попадёт,
Под рыжего буржуя гнёт.

Вокруг царя орава лиц.
То дети, что лежали ниц.
Теперь стояли вкруг него,
И слёзы лили оттого,

Что пал гигант, пал наш медведь,
Прими же его леса твердь,
Пусть обретёт тишь и покой,
Великий чёрный наш герой.

Один ребёнок залез вверх,
Улёгся на шершавый мех,
И зАпел песенку о том,
Как хорошо жилось вдвоём.

«В берлоге жили с мишкой,
Без всяческих излишков,
Но дружно словно в сказке,
Одаренные лаской».

И слёз ручей скатился вниз,
По шерсти той шершавой:
«Прощай любимый мой нарцисс,
Прощай отец мой бравый!».

V

В том месте, гдЕ пал царь зверей,
Встал город маленьких людей,
Теперь из тех мальчат, девчат,
Сформировался сил отряд,

Который волею своей,
Спас всех оставшихся зверей,
Ручьи он под защиту взял,
И лес в обиду не давал.

Вспахал поля, взрастил плоды,
Вырастил лучшие цветы,
Построил ворох он дорог,
Домов, чтоб каждый жить там мог.

Столь дружный коллектив вокруг,
Поддержит и не даст в беду,
Жить в ощущении нужности,
Жить в счастье и по-дружески.

С осознованием того,
Что каждый будет рад помочь,
Что нету брошенных людей,
Бегут на помощь все скорей.

И результатами труда,
Община эта вся полна.
Материй изобилия,
Всеобщая идиллия!

И дух свой надо воспитать,
Для этого людей отряд,
Построил школы, театры,
Сады и аквапарки.

В гармонии тот город жил,
И всех поломанных впустил,
Что в тьме лесов застряли,
И души потеряли.

Тех, кто обездолен был,
Кто от несчастья волком выл,
Кто одиночеством был болен,
И угнетён буржуйской волей.

Единому учению,
Учили всех, кто нервничал,
Впитать давали знание,
О чистом равноправии.

Об искренней любви и дружбе,
И счастье в всенародной службе,
О жизни без меркантильных чар,
Меж всех мальчат и всех девчат.

Тот град светилом был в ночи,
И ослеплялись палачи,
Не в силах помешать они,
Рожденью истинной земли!

Град ширился тот каждый день,
Борол порок, тоску и лень.
Нет в мире более того,
Кто жил без яркости его.

И помнили, что царь зверей,
Помог спасти отряд детей.
Что сильный был и жизнь отдал,
Чтоб град людской наш процветал!

Нет в граде том того,
Кто сИльней был б его,
Но вместе люд тот стал сильней,
Не даст в обиду всех детей,

Сорвёт с загадок он покров,
И подчинит природы зов,
Чтоб каждый славный мишка,
Существовал в излишках,

ОдАрен был заботою
И чистою любовью.
Смотрительница всех зверей
Одна из лучших средь людей,

В глазах бездонных глубь озёр,
В копне волос жар тьмы узор,
Любила петь им песни,
О море и о вЕсне.

И помнила, как славный дед,
Помог поймать малой обед,
Какой кроватью мягкой был,
И как он искренне любил!

Скажу вам по секрету,
Не знает тайну эту,
Никто средь городских людей,
Смотрительница всех зверей,

Хоть ей не одиноко,
Но все же ненароком,
Выходит, ночью иногда,
По тропке, что ведёт в ту даль,

Где отчий дом, берлоги тьма,
Ложится на листву она,
И засыпает поскорей,
Чтоб всех спасти во сне зверей.