В преисподней

Зеленоокая

Ясноглазая моя мадонна
с нежною улыбкой на устах.
Убежала ты ко мне из дома
и теперь живёшь в моих стихах,

наполняя Душу счастьем ласки.
Мне ты улыбаешься в ответ.
В омут глаз бросаюсь без опаски
и тону я – истинный Поэт.


В золотом литье

По осеннему безмолвью
в золотом литье тревог
я иду к тебе с любовью
во светелку, за порог
попадаю в лоно счастья
и в объятья нежных рук,
и вниманья, и участья,
где слова не просто звук,
а желание веселья
под звездою первых встреч.
Разговоров ожерелье
под веселый трепет свеч.


Грусть свечи

Что нам делать в самом деле?!
От чего, куда бежать?
Мы давно не в том пределе,
чтобы не соображать.
Надо выйти в поле чисто,
посмотреть за окоем,
где под вечер снова мглисто...
...мы с тобой стоим вдвоем
на пригорке первой встречи,
под горою у реки.
А вокруг... смеется вечер,
будто вечности деньки
дарят нам свободу мыслей
с жаром, пылкостью в словах,
проскакавших лето рысью,
словно грозы в небесах.
Мы опять с тобой в объятьях
замираем и... молчим,
ощущаем боль в запястьях,
дожигаем грусть свечи.


Хризантемы

Вдоль просёлочной дороги
хризантемы зацвели.
Ты сказала мне: “Не трогай!
Одуванчиков Земли”.
Весело нам было вместе
с хризантемами шагать.
Ты была моей невестой,
был я, надо полагать,
женихом твоим от Бога
и влюблённым до сих пор...
Мне запомнилась дорога,
одуванчиков ковёр.


В предосенней

Светят звёзды над полями,
над лесами в вышине.
Мы с тобой вчера гуляли
в предосенней тишине
по тропинкам ожиданья
неизвестности степной,
пел ковыль свои страданья,
повторяя голос мой.
Улыбалась ты ромашкам,
колокольчикам степным,
шли с тобой мы днем вчерашним
тихо к берегам иным.