знамя

Цветастое знамя пришедшего марта -
солдатики прячут в "зелёнке" коленки.
Простынка поэзии кем-то измята,
да что же возьмёшь с борзописца-калеки,
которому пофиг, успеть бы, остаться
в истории новой - задача такая.
Пусть кто-то умрёт под пером святотатца,
его вдохновенной строке потакая -
всё это не важно, всё это не с нами.
Когда манифесты оплачены кровью,
и март поднимает цветастое знамя,
так запросто можно пробиться в герои,
не нюхая пороха, ржавчины, пыли...
Весна подступает, спешат батальоны
любимых, которых недавно любили
словами, звучащими очень шаблонно -
моя дорогая, мой милый, мой сладкий.
Измята простынка словами воззваний,
но кто-то же пишет, хотя и с оглядкой,
строкой понимающей и покаянной -
не надо такого - ряды не очистим
от крови, от грязи, потери считая.
Но женщины верят писакам речистым,
поэзия - женщина, и не святая,
и что с ней поделаешь, март у порога,
он манит влюблённых своим ароматом.
Есть много поэтов, не судящих строго,
привычных уже просыпаться на мятом.
Для них дифирамбы из ёмких посудин,
для них неуёмное - помним и верим.
А март наступающий лжёт - неподсуден,
и эхо уходит по паркам и скверам
куда-то в зелёнку, где гибнут солдаты,
где псы объедают героев останки.
Где хочется крикнуть - зачем ты, куда ты -
простому мальчишке, горящему в танке,
и девушке славной. Читала, болея -
вернусь и поженимся... Не дочитала.
В глазах только март, небеса и аллея,
повыше ключицы - осколок металла.
Об этом - ни слова, всё, вроде неплохо -
не мята простынка, не много до лета...
И март, и уже догорает эпоха,
и в землю ложатся стихи и поэты.