Встреча с Гатчиной

ВСТРЕЧА С ГАТЧИНОЙ


Максим, мой внук тридцатилетний,
меня по Гатчине водил –
из Петербурга в край заветный
завёз и в детство погрузил.

Вот, «отчий дом», где я родился,
двуглавый Гатчинский дворец:
в каре в тридцатых поселился
здесь лётчик молодой, отец.
На юге Гатчины, в приволье,
где мимо поезда летят,
базировался в поле лётном
бомбардировочный отряд.
Всех офицеров эскадрилий
за неимением жилья
в каре Кухонное вселили,
царей обслуга где жила.

В подвальной комнате-кладовой,
что вовсе без окна была,
раскрытой дверью освещённой,
семья родителей жила.
Но вот, отцу с моим рожденьем
вдруг дали комнату с окном –
вселилось счастье с новосельем
и гордость третьим этажом!

Из нашей комнатёнки слева
был плац дворцовый на виду
и император Павел Первый,
и пушки – десять штук в ряду.

Парк осенью, весной и летом
своей красою чаровал.
Он, отражаясь дивным светом,
двоился средь озёр-зеркал.

Отец, придя после полётов,
меня на «лисапед» сажал,
в аллеях я на поворотах
в восторге радостно визжал…

В семье скандал был грандиозный:
когда отец на сборах был,
я в люк канализационный
в матроске новой угодил.

Мать зазевалась в утро это,
сраженье в волейбол смотря.
Трёхлетний, я «исчез» при этом:
меня позвала ребятня.

На плац мальчишки прибежали –
игра там шла во весь накал –
они наперебой орали,
что Вовка прямо в люк упал.

Бойца вниз головой спускали,
держа за ноги вчетвером,
и, наконец, меня достали
живым, испачканным дерьмом.

На кухне мать меня отмыла,
и ужас пережив и страх,
и слёз вины с ведро пролила,
едва держалась на ногах.

Отец, вернувшийся с учений,
во всём мать грозно упрекал,
он рвал-метал от возмущений.
Тот случай ей уроком стал…

Не видел Гатчину полвека.
В шесть лет покинул край родной:
как жутким смерчем, человека
в безвестность унесло войной.

Уже смыкалася блокада.
Больная мать, попав в беду,
везла меня из Ленинграда
в товарняке, в полубреду…

Ужасная досталась доля,
дворцу, горевшему в войну.
С тех пор, как перекати-поле,
кочую из страны в страну.

Не счесть во многих жизнях «гатчин»
с такою схожею судьбой.
Я вечным беженцем назначен,
живу среди своих чужой…

Дворец, фашистами сожжённый,
парк, исковерканный врагом,
сам город, к жизни возрождённый,
ожили вновь, как всё кругом.

Озёра серебром сверкают,
вновь «Павел Первый» на плацу,
строенья воды отражают,
туристы вновь спешат к Дворцу!..

Август 2015 г.