Лепестки мака

Высокое искусство меж двумя, не чайная, не пара, друг другу не чета.
Позвольте? Я распишу письмо вам, словно это было про меня;
я распишу вам, как историю о поисках, любви, о сигаретном дыме,
что словом лишь, одним сосуществованьем - пропитал меня.

Я проходила меж деревьев, по правую руку была река.
Я шла задумавшись, и голова тогда была во сне, вся в синеве была.
Присев на маленький обрубок, то ли дуба, то ли клёна — я умерла.
Позвольте, не пугайтесь сильно, не буквально умерла;
в глазах лишь потемнело, и кажется вся кровь от ног, кистей - ушла.
Мир, что вокруг гремел
железной жизнью - замолчал.
Я слышала лишь сердце, и то как голова,
ударившись об ветку, вдруг потеряла форму и слегла.

Я в тот момент была не я, так много образов мелькало вверх, туда, сюда.
В моей руке появился лепесток от мака и вода. Его рекою занесло сюда? Я утонула? Где же я? От страха я очнулась и, в глазах моих была речная синева;
морской подобно въелась в роговицу мне, как яд, по венам, растекалась она.
Я инстинктивно потянулась протереть глаза, и положила лепесток от мака на века.
Я не могла открыть глаза.
Вам можете показаться, что всё еще была мертва, но нет!
Во-первых, я слышала тогда все звуки, всё вокруг себя.
Там были голоса. Мужчины, женщины, и где-то там на фоне поезда;
собачий лай, и плеск реки, под лязгом брызг, слетающих с шерсти;
я слышала шуршанье желтого пальта, под щелканье клешней, тех самых маленьких, речных, не крабов, может черепах? Не помню я, я только слышала: весенний ветер, что шептал о надвигающейся буре, что принесет цветущую, медово-луговую - болезнь...

— И что случилось после? Вы смогли открыть глаза?

Смогла. Под мною больше не было бревна, лишь мягкая кровать и дом чужой,
он гнал меня. Я попыталась сразу же уйти, сбежать.
Меня окутал страх и осознание, что я пришла сюда, чужою силой, не сама.
Боясь что вновь умру, я встала медленно с кровати, дышала глубоко и про себя:
"один - вдох, два - выдох" - пока не успокоила себя.

Мои ноги стояли на ковре, что всем желаньем, как шипами розы в ноги впился мне,
не отпускал меня. И только я хотела сделать шаг, как звук ключа в замочной скважине - сковал меня. Я смирно слушала шаги к двери моей,
вдруг лёгкий скрип, щелчок часов, и... я умерла.
Не смейтесь только вас прошу. Вы верно думаете,
как я до лет своих вообще, чёрт побери, жива?
Секрет весь в человеке, что тогда нашёл меня.

Мы были очень разные тогда,
казалось даже разговор не заведём друг с другом никогда.
Но вы поверьте, это... Невероятной силы человек что спас меня.
Он мне напоминал своим всем видом воплощение поэзии, его слова,
слетавшие с уставших губ, всегда так трогали меня.
Я верила во всё что говорил он, без сомнений, и без умысла во злое,
никогда. Я видела - искусство, я видела лишь... лепесток от мака на глазах.
И кажется, теперь, когда я позабыла что такое смерть,
в любви подобной вечности, готова всей душой в могилу слечь.

— Но вы его не знали! Что за вздор!? Вы правда верите что не ошиблись?
Что не пошли у чувств природных ваших,- я вам не в упрёк - ,
вы правда верите что не обманул ли вас, ваш поэтичный, чуткий,
чувственный и обреченный - мозг?
— Ох. Мне кажется, уверовать порой сложнее, чем веру потерять.
Я обрела её у смерти на руках, в бреду, в поту, в слезах.
Я допускаю что, могла. Но, я с того момента, ни разу слышите?
Ни разу я не умерла.
Сквозь смерть безликую я — веру обрела.

Мне этого достаточно, я чай свой допила.
Понравился рассказ вам? Как жаль, что в нём была не я.
Как жаль, как жаль, как жаль что я жива.
Жива в своих иллюзиях, и это есть жива?
И живостью не пахнет, я кажется обречена:
На поиски излишне вдумчивые, и на пустые голоса;
на руки леденевшие, и на прогулки только ради лишь - поддержания огня;
И мне не жаль лишь одного, я верю - что не придумала тебя.   
Прошу, не убирай те лепестки от мака с глаз моих,
я бы хотела видеть, только через них.