Дорогая, мы убиваем детей. Семья Саблиных из расск

«Дорогая, мы убиваем детей». Семья Саблиных из рассказа Сорокина «Настя»

Прежде всего внесу уточнение, что все, описанное в рассказе, носит метафорический характер, но это не отменяет его потенциального вреда для лиц впечатлительных. Потому не советую знакомиться с источником. Я все переделала в реальную ситуацию без криминала.

Представим, что в программу «Дорогая, мы убиваем детей» обратились родители Насти Саблиной. Она была для них сущим кошмаром, воплощением зла, но вместе с тем «горячо» любимой дочерью. Дело было в том, что она не хотела одеваться, как велит отец, учить французский язык и поступать на экономиста. Насте было 15 лет, и она совсем не старалась продавить свое мнение, она просто… не хотела и говорила об этом. Иногда кричала, иногда ругалась.

Мать (Саблина): Здравствуйте, мы обратились в программу, потому что уже не знаем, что делать. Наша Настя совсем от рук отбилась. Ей всего 15 лет, а она уже хочет встречаться с мальчиками, ходить на дискотеки и всегда опаздывает домой. И самое главное, она не хочет получить нормальную профессию и выучиться на экономиста или юриста. И говорит, что у нее депрессия.

Отец (С. Саблин): А нет никакой депрессии, депрессия – это ее манипуляции, чтобы не учиться серьезным вещам. Её бы отцу Андрею на исповедь отвести. Уж не бес ли в нее вселился… Одеваться хочет, как девка подзаборная, в мешки. А то и полуголой пойдет, если на дискотеку пустить. Я не такую дочь себе представлял 15 лет назад, а хорошую, мирную, послушную.

Ведущий: Хорошо, давайте познакомимся с Настей. Я думаю, ей есть, что сказать.

Настя: Здравствуйте, …

Отец: Что же ты, Настасья, молчишь, расскажи, какие мы плохие, как тебе жизни не даем.

Мать: Серёжа… Нам лучше выйти?

Ведущий: Да, пожалуй, Настя поговорит со специалистами наедине.

Настю проверили врачи, как обычно это бывает в программе, вынесли вердикт, что она совершенно здорова, но есть некоторые нервные расстройства, которые приводили к регулярным рецидивам кожного заболевания, а именно – экземы (напомню, что это слово означает «вскипающий», что весьма подходит к контексту первоисточника). Затем был назначен прием психолога, который был весьма стар и дремуч. «Но это лучше, чем отец Андрей», - подумала Настя и поведала ему лишь самое основное из своей жизни. Начала она так.

Настя: Знаете, более всего меня беспокоит, что за мной до сих пор няня ходит. Будто я маленькая.

Психолог: А тебе сколько лет, девочка? И как твое имя?

Настя: Мне уж шестнадцатый год идет. А звать меня Настей. Маменька мои с отцом спуску мне не дают, да вот только грешно жаловаться, я же как сыр в масле катаюсь, и они за меня так переживают, ой, как переживают!

Психолог: Да, в чем-то я могу тебя понять. Но ты еще не рассказала, почему твои родители обратились в программу. Ведь на вид ты очень послушная девочка.

Ей хотелось встать и выйти, и никогда больше не общаться с таким психологом, который называет тебя девочкой, и вообще он странный, и Насте не нравится. «Ну ничего, наверное, он привык общаться с собственными внуками, поэтому и со мной так».

Настя: Да, но я боюсь своих родителей. Они мне иногда такого расскажут, что со мною станется, ежели их ослушаюсь, страшно становится. Я всего лишь хочу поступить на филолога. А они говорят: «Юристом будешь, и точка! Или экономистом. Все равно образование пригодится нормальное».
 
Психолог: Няня тебе, может быть, уже не нужна. Но справишься ли ты без нее?

Настя: Она со мной остается, когда я одна дома, когда Maman и Papa отлучаются, чтобы я не натворила чего, чтобы друзей с улицы не звала. Но мне все равно некого звать.

Психолог: А в школу ты ведь ходишь, неужели там у тебя нет друзей?

Настя: Нет, в школу я не хожу, я дома учусь, ко мне учителя приходят. Но раз в год я сдаю экзамены, и для этого нужно идти в школу. Конечно, я не успеваю ни с кем познакомиться в это время.

Психолог: А ты не пробовала найти друзей в Интернете? Там, конечно, могут быть опасные люди, но ты достаточно взрослая, чтобы это понимать.

Настя: Что вы, у меня и компьютера нет, и нет такой возможности. Я даже не умею им пользоваться, если он у меня появится.

Тут психолог все понял. И записал в блокнотик:

«Ситуация критическая. Не от мира сего. Речь устаревшая, одета как старушка, с компьютером не дружит. Друзей нет. Требуется социальная реабилитация».

Психолог: Знаешь, не нужно поступать на экономиста, поступай на филолога, у тебя это хорошо получится, русский язык ты знаешь достаточно хорошо, ты даже станешь одним из лучших специалистов – не сомневаюсь, что ты очень много читаешь. А няню ты переросла, мы поговорим с твоими родителями об этом. Тебе с ними еще жить, и мы сделаем все, чтобы облегчить тебе твой путь. Но начать все заново нельзя, помни об этом. Все зависит от тебя и твоих сил, ты преодолеешь?

Настя: Я преодолею.

Настя вышла более окрыленной, чем когда-либо, ведь ее мало кто понимал, и прошла в студию, где ожидал Ведущий. Следом вошли родители Насти. Она старалась дистанцироваться, но отец взял ее за руку, чего никогда прежде не делал. С ними поговорил врач о влиянии психологического состояния на физическое самочувствие. Они услышали только, что слишком давят на Настю. Им привели примеры других детей, участвовавших в программе, которые смогли сами выбрать свою дорогу и сохранить хорошие отношения с родителями, будучи взрослыми.

Ведущий: Посмотрите, как могла бы выглядеть ваша дочь, если бы до вашей смерти не смела ослушаться вас.

На экране показали женщину, очень похожую на Настю, но старую и крайне печальную, лохматую и некрасивую, очевидно, лишенную всех радостей жизни и даже намека на характер, а рядом был написан возраст: «35». Мать с отцом ахнули, мать закрыла лицо руками и заплакала.

Отец: У нас начнется новая жизнь, не порти нам настроение.

Настя тоже с ужасом смотрела на это, и вспоминала про себя стишки, однажды родившиеся посреди ночи:

«Серая мышь в сером пальто,
А скоро уже тридцатник,
Не любит ее никто,
Один лишь сосед-развратник…»

Под соседом, кажется, понимался какой-то из папиных друзей, странно смотревший на Настю. Отец еще называл его «большой оригинал».

Мать: Настя, мы никогда не желали тебе зла! Мы хотели уберечь тебя от бед, от разочарований.

Настя: Я хочу поступить на филолога, я хорошо знаю русский язык.

Отец: Если это сделает тебя счастливее, Настасья, то мы готовы разрешить тебе.

Мать: Поступай, Настя, куда хочешь, но только будь, пожалуйста, здорова и счастлива.

Но самое главное жить не по указке или разрешению, а своим умом. И Настя это поняла, но без разрешения пока не могла. Хорошо, что родители уступили ей в выборе специальности, и ей не придется страдать на экономическом. Вместо этого она будет изучать страдательный залог.

Она преодолеет взрослую жизнь, но не посредством смирения, как настаивал бы отец Андрей, приятель отца, а взяв судьбу в свои руки.