На перевале. 5033

                Небес синева, ослепнуть можно, взирая шапку на Казбеке.
                Год 1989, июнь.

Я видел ослепительный Казбек,
Там у истоков Терека бывал.
Взошёл в Дарьял, на перевал,
С тех пор запомнилось на век,
Как вылетал на Киев из Беслана,
Мечеть в Орджоникидзе без имама,
В неё безмолвную входил.
По брегу Терека бродил:
В июне был в командировке.
Война афганская вблизи.
В Париже-Сена, Монплезир.
В горах гроза-бомбардировка.
С утра Кавказ в лучах сияет,
Гора Столовая над градом нависает.
И скоро тучи всё подножье накрывают,
И ливень мостовые поливает.

Потоки с гор, бушует Терек,
Как зверь ревёт, опасен берег.
Вода, как кипяток бурлит,
Готова в омут утопить,
А прежде голову вскружить.
Упасть не мудрено деревьям,
Уносит, как пушинки, перья:
Коренья выдраны водой,
И грохот слышится и вой.
И камни катит, валуны.
Как только ветер сдует тучи,
Вода сойдёт, большой ручей
Прозрачным станет, хоть испей.
И горизонт откроет кручи.
Так продолжается с неделю,
Жара и сырость надоели.

Купаться негде, парк, бассейн:
Вода болотистого цвета.
Не пил ни водку, ни портвейн,
По пояс окунулся: лето,
Скамья, прохладной кроны тень,
Воскресный выдался тот день.
У осетин иные нравы,
Но в этот день-одни забавы,
Игра мужская, волейбол,
Нет женщин, моют в доме пол,
И даже с мылом трут асфальт,
Водой смывают тротуары,
Как-будто драют будуары.
Не слышен барабан и альт.
Зашёл однажды в ресторан,
А женщин нет, журчит фонтан.

Таков Кавказа ритуал,
Без баб за стол и без детей,
И пригласить с собой не смей.
В Сухуме друга я знавал:
Аслан, как помню растерялся,
Не так давно я с ним якшался.
Потом сидели за столом,
Зашёл я прежде в гастроном,
Вино по случаю купил,
И соответственно закуски,
Отметить мой приезд в Сухум,
По нашему, по-русски.
Жене его-конфет коробку.
Аслан худой, хозяин робкий.
Продукты выставил на стол я,
А сыр нарезала Ирина,
Потом сидела с младшим сыном,
Поодаль был большой диван.

Уже стемнело, за столом
Вино моё хвалил Аслан,
Сидели только мы вдвоём,
Бутылки мало было нам.
Вино хозяйка принесла,
Чуть пригубил, и отказался.
А у меня с собою был спирт,
В машине-он со мной катался.
Но на ночь пить, не новый год...
Проснулся, холодно, продрог.
С рассветом разбудил Аслана:-
Купаться едем на Баслу,
Коль в море грязь, вставай с дивана.
К Тамары древнему мосту.
А под мостом река-болото,
Отпала всякая охота.


Узнал, что Нанба на мели,
Купил четыре я работы.
У сына "мерин" не в пыли.
Подумал, не моя забота.
Смотрю, Аслан повеселел:
В кармане зазвенело.
Он выпить чачи захотел,
Как после бани тело.
Горячий сероводород
Согрел меня, распарил,
Но я ни капельки в свой рот,
Ведь я машиной правил.
Решил обратно я домой
После обеда ехать.
Аслану спирта я отлил,
Мне было не до смеха.

Меня он в гости как-то звал,
Но не было причины.
Ему я писем не писал,
И не было кручины.
А тут не в Крым, а на Кавказ,
Меня вдруг поманило.
Приехал в Джубгу в этот раз,
Октябрь, мне не мило.
Прохладно, в Сочи укатил,
А там дожди и сели,
И Дагомыс не угодил:
Заторы надоели.
Поехал дальше в край абхаз
Дорогою вдоль моря.
Об этом уже вёл я сказ
С гостеприимством-горе.

Так много славят сей Кавказ,
Племён гостеприимство,
Но только видел и не раз
Цветёт и там мздоимство.
Недаром Лермонтов писал,
Ленивы осетины,
Абхазов часто угощал,
И покупал картины.
Один абхазец говорил,
Что жизнь плоха без лоха,
Он огурцы тогда солил,
Торговля шла неплохо.
Россия тянет этот воз,
Туристы едут к морю,
Абхазия, как рыбий хвост.
В раю прекрасной флоры.

О чём ещё повествовать?
Про малые народы.
Они, как дети, просят дать,
То денег, то свободы.
По большей части на югах,
Где пышная природа,
Где утопает всё в садах,
Тепло, а отдых-мода.
Растут гостиницы-грибы
На южном побережье.
Куда бы русские не шли,
В гостях живём, как прежде.
Аборигенам мы нужны,
Когда их хватит горе.
Дома им строим и мосты.
И гасим вечно ссоры!

3-7 Февраля 2025 Х.В.