Глава 16. Куда же ведут рельсы?

 Агата второй час сидела перед зеркалом, доводя свою красоту до степени катастрофической неотразимости...
- Если бы кто-то столько же времени уделял макияжу души, то он был бы уже признанным Гуру, умеющим левитировать, телепатировать и даже телепортировать, -раздалось из кухни.
- А если бы кто-то меньше лез в чужие дела, - традиционно начала огрызаться Агата, но вдруг вскочила (недомакияжившись!!!) и закричала - Ши!! Ши! Ты вернулся! Ты...
- Я не исчезал, - невозмутимо ответил зелёный лев, входя в комнату. Потом он содрогнулся, увидев ...хм Неотразимую Агату, и добавил, - Я думал, страшнее твоей поэзии, только твоя мания величия, но ошибался... Ладно, включай телевизор. Там ваш Енокидзе с очень секретной (от тебя) речью.
- По какому каналу?
- По всем, - зевнув, ответил Ши.
На экране появилась чья-то тень. Из неё вышел как всегда импозантный Вильям Кузьмич.
- Агата, пойди поиграй в свои стрелялки, ну или в Монолайф. Тебе же обьяснили, что это секретная и важная информация, которую ты к тому же всё равно не воспримешь серьезно, - первым делом заявил Енокидзе.
- Пусть сидит, Кузьмич, - спокойно и убедительно произнес Ши, - Она всё равно подсмотрит/выспросит/достанет, а так не воспримет и все. И всем спокойней будет.
- Ну, пусть, - не стал настаивать Енокидзе.
- Итак, занявшись делом трамваев, я осознал. Первое: то, что возникает, имеет право на существование. Второе: даже если что-то или кто-то выглядят исчезнувшими, они по-прежнему существует. Просто переходят в другое измерение или качество.
Агата и Ши молчали и слушали.
- К примеру, - продолжил Енокидзе. - Детские мечты. Их нет? Но они есть. Вы понимаете?
- Угу, - сказала Агата, вспомнив как хотела быть одновременно великой  фигуристкой-художницей-врачем-космонавткой-принцессой, ну и спасти мир, заодно...

-Или вот, например,  люди-после паузы продолжил  Енокидзе.-Любимые, родные, которые, как казалось, будут с нами всегда… Они же не исчезли? Они есть. Они остались. Просто мы пока не знаем путь к ним, в другую мерность. Лариса как-то на своем том летающем Трамвае смогла… Впрочем, не стоит об этом- он закашлялся-Неважно. В общем я тоже стал искать путь, точнее рельсы, но не в Белгороде…Не в Киеве, а там, где исчезает всё. На Бермудах.  Вы ведь тоже не случайно предпочитаете Саргассово море, Агата Васильевна?
- Ой... Ну… Я не думала об этом, но я начинаю понимать... А рельсы - это  путь ко всем мечтам и в Ту Мерность? Ну, Вы поняли... - спросила она.
- Пока не знаю, - задумчиво нахмурился Енокидзе.
- Мечты, мечты... Жабренко мечтает об упорядоченности разбросанных дел и людских душ и судеб, а также о доказательстве недоказуемого, - пробормотал Ши, - Ты, Вильям, о временах  доблестных рыцарей, подвигов и справедливости, ну, и об одной Принцессе капризной и…. 
- А я?? Я? - вмешалась эгоистичная Агата. - А Лариса, а Белка? А ты?
- Курлык-курлык-курлык, - раздалось откуда-то.
Агата бросилась жать на пульт, но после продолжительного курлыканья началась перепалка о том, сколько сейчас 7.30, 8 или вообще ночь.
- Вильям! Вильям! - звала Агата...
- Агаточка! Проснись! - Лариса трясла сестру, одновременно пытаясь утихомирить электронный будильник, спорящий с отремонтированным недавно телефоном  который час...
- Сон? - сказала Агата. - И Ши не вернулся? И путь по-прежнему  неизвестен? И?...
- А я кофе сварила, - Белка принесла что-то остывшее, сбежавшее и подгоревшее.
Начинался хмурый зимний день.