Харон

Куда ты везёшь меня, мёртвый старик?
Я наг. Мне так холодно, будто нет кожи.
Мой разум от боли стократной поник,
И гордость от ужаса съёжилась тоже.

Из серости - в тьму. Из беззвучия - в глушь.
И нет огонька, что надеждою светит.
Я так одинок с мириадами душ.
Кричу. Только крик мой никто не заметит.

А ты свой круиз безобразный вершишь,
Не зная сочувствия, боли, истомы.
И глядя сквозь время и вечность, молчишь.
Противно! Но как же до боли знакомо!

И если так страшно в начале пути
Душе, что во льду замерзает с тоскою,
И губы не могут произнести
Мольбы о прощении с мукой такою.

Так что остаётся? Терпеть? Умирать,
Стократно озлобясь на страшную долю?
Мне больше дороги иной не узнать.
И не разбудить полумёртвую волю.

Молчишь...А быть может, жалеешь меня?
Не хочешь пугать, скорбный путь повторяя.
Во взгляде твоём дай увидеть огня
Последнего. Старый, прошу! Умоляю!

Мне страшно! Мне страшно! Мне страшно, старик!
Я жду, когда боль этот страх уничтожит.
И будет беззвучный, безвременный крик,
Который хоть кто-то услышит. И Боже.