Вот и кончилась жизнь. Дальше только лишь существо

Вот и кончилась жизнь. Дальше – только лишь существованье.
Рядом нет никого. И никто мне скажет: «Привет!
Наконец-то пришёл!..» Нет, за дверью – глухое молчанье,
Ворох старой одежды да горсточка мелких монет.

Я не жил для себя – жизнь другим отдавал я по крохам.
Капитал не скопил, не завёл себе нужных друзей.
Расшибался в лепёшку, коль близким вдруг делалось плохо,
Рикошеты ловя от их светлых и радостных дней.

Я не жаждал наград. Угодить не стремился в скрижали.
Я хотел одного: чтобы близким чуть легче жилось.
И делами, и словом меня много раз обижали,
Но я шёл напролом, как сквозь чащу подраненный лось.

Я себя не берёг, если знал, что кому-то я нужен.
Я хотел сделать жизнь своим близким немного светлей.
Идеальным не стал ни отцом я, ни сыном, ни мужем,
Но и худшим, как кажется, не был для близких людей.

Я любил, как умел. А умел-то, выходит, не очень…
Всё, что мог, отдавал, даже то, что не мог, отдавал.
Бился дни напролёт, погружаясь в бессонные ночи,
И такого финала, конечно, не предполагал.

Интересы мои я ужал до экранного спорта.
Никуда не хожу – потому, что один не привык.
Я себе покупаю товары не высшего сорта
И давно не смотрю на красивый цветастый ярлык.

И со мной в тишине только шорохи в прятки играют.
Молчалив и печален… И не с кем мне поговорить.
И от времени раны мои как-то не заживают.
И понять не могу: для кого и зачем дальше жить…

Но – в стакан не нырну и с балкона не сделаю шага.
Я пройду до конца этот путь, что, видать, заслужил.
Брошен и позабыт, потерявший себя бедолага
В захламленной квартире средь фото, как между могил.

Заварю себе чай, макарошки себе я согрею,
И забьюсь в уголок я в остывшую за день кровать.
Я и раньше-то жить не умел, и теперь не умею.
Значит, мне остаётся лишь только досуществовать.