Пятьдесят третья

А потом пошли в Пирей, там была организована поездка в Афины, а я не поехал (чего я там не видел?) – меня один матросик «совратил» к его другану на местный рынок сходить, тот разливной коньяк Metaxa продавал по 2 доллара за литр. Ну, один литр мы до своих кают не сумели донести, хотя очень старались. Очень вкусный коньяк оказался, а лимоны и лаймы там на каждом шагу отрастали - только сахара не хватало, но мы и без него каким-то чудесным образом обходились. Да этот простецкий рынок в Пирее мне даже больше понравился, чем потом какой-нибудь огромный базар в Стамбуле. Ночью мы с другом Илюшей бродили недалеко от нашего парохеда, говорили, стихи читали и разок даже искупались. Он потом под настроение  стих написал и мне подарил. Этот листочек у меня до сих пор хранится. Вот он:

На рынке я тогда много всякой вкуснятины для себя открыл: например, впервые попробовал гирос (греческое название того, что турки называют донер кебаб, а арабы шаурмой) и морепродукты разные, которые на берегу местный народ на открытом огне жарил. Не вспомню, что именно там было, но все очень вкусно и экзотично. Я потом на пять долларов килограмма два всякого рыбного с собой в каюту набрал. Ну, дальше пошли. Из интересных воспоминаний отложилось только, что мы с Ильей, конечно, поплевали с палубы в моря Мраморное и Эгейское, в каких-то и искупались. Потом дошли и до Италии: сначала пришли в бандитскую Катанию на Сицилии. Там ничего интересного не было, кроме придурков на мопедах, которые у наших теток сумки из рук вырвали, смотались и думали, что этим все и кончится. Ага, щас! Тетки рыдают, дескать, там вся жизнь: паспорта, судовые боны, пропуска на борт, а главное - загашники долларов до пятисот, мужья убьют, то да се. Ну, я литр бренди Metaxa в зубы и – бегом резко к старпому. Перетерли, он быстро местным полицаям (карабинеры называются) звякнул, те молниеносно среагировали по-дружески, через часок подгребли в полицейском джипе с двумя юными, придурковатого вида наглецами-гопниками, скинули их на песочек, сумки теткам предъявили, те вроде опознали. Тока там денег не было, одни паспорта да косметика… Тетки на глазах озверели, стали гопников всерьез и не по-детски болезненно пинать – кулаками да каблуками, те в ужасе мгновенно раскололись, стали мятые доллары, франки, лиры, фунты из штанов и прочей одёжи доставать -  менты уписались, что-то со смехом изрекали. Я от силы половину понимал (не зря латынь в ИН'ЯЗе учил), старпом остальное перевел. В общем, менты этих чудиков, конечно, знали и держали их на коротком поводке как стукачей и источник приработка – они им с каждого гоп-стопа сколько-то отстегивали. Ну, а тут другое дело – все ж знали, что «руссо туристо» народ небогатый, да и со старпомом они давно корешились и мутили там по-легкому и безобидно кое-что слегка контрабандное, без большого криминала, но тоже как приработок - ко взаимному удовлетворению, так сказать. Тетки тогда с молчаливого одобрения местных, непрерывно умирающих со смеху, полицаев, разной валюты штуки по две с небольшим баксов (в примерном пересчете) у додиков реквизировали. Старпом кивнул, и они местным ментам сколько-то отслюнявили. Старпому тоже было предложили, но он галантно отказался. И мне купюру какую-то сунуть хотели, но я пояснил, что гусары с дам денег не берут, а вот если бы меня кто-нибудь на белый танец в музыкальном салоне пригласил бы... Одна из благодарных дамочек (разведенка лет 35, кандидат искусствоведения, бюст четвертого размера, бедра тугие, талия, как у Гурченко в «Карнавальной ночи»… ) томно пообещала. Ну, там разные продолжения последовали потом... А местные менты с благодарностью приняли премиальные, да и повеселились от души. Говорили, нам бы этих резвых барышень в дознание – раскрываемость бы взлетела до небес! У них в Италии (в те годы, по крайней мере) тоже процент раскрываемости уважали… Ну, дальше по маршруту пошли, в Чивитавеккье желающие в Рим поехали, за свои (небольшие, кстати) деньги. Кто не хотел - бродил по набережной, мы с молодежью и Ниночкой пошли гулять и нашли недалеко от порта… кусты с дикими помидорами типа черри. Наша хозяйственная Ниночка набрала их с килограмм или поболе, потом выдавала в виде закусона на вечерних наших гульбариях. А благодарная искусствоведша ко мне в тот вечер подкатила и честно выполнила танцевальную повинность, хотя лучше бы она этого не делала, ибо танцевать не умела, поэтому лишь топталась, томно головку на плечо укладывала и очень мило и приятно бюстом прижималась. Да и дама она была, как впоследствии выяснилось, весьма темпераментная и отзывчивая.