Исполнитель Иллюзий - 2

.
.
 << Исполнитель Иллюзий - 2 >>.
.
.
          "СВЯТОСТЬ"      
.
.
.
              ПОЭМА
.
.
Эпиграф:
.
.
Нас со слепыми тьма равняет в зрении.

Но Бог и в тьме явит прозрение.
.
.
.
.
             ЧАСТЬ 1
.
.
              Глава 1
.
.
В лесах сибирских отдалённых,

Во ските, строенном давно,

От дел мирских всех отчуждённый,

Отшельник жизнь ведёт чуднО:
.
.
.
.
Он, одиночеством укрывшись,

В глуши свой скромный быт ведёт,

С незавидной судьбой смирившись,

Крестясь, Христу хвалу несёт.
.
.
.
.
Он, сединою убелённый,

Не тяготеет к праздной жизни -

Опытом многим умудрённый,

Готов "не жити во корысти".
.
.
.
.
И вот, в один из ясных дней,

Разверзлась высь, под рёв горнила

И в ярости открывшихся огней,

Лик Божий воссиял над Миром!
.
.
.
.
Мужу, склонившему стан престарелый,

Господь открыл вдруг облик Свой.          

Он весь стоял в одеждах белых

И нимб сиял над головой!
.
.
.
.
Он длань простёр над старцем сЕдым -

Низвергнув все земные беды,

Он благодать открыл рукой,

Навек создав душе покой.
.
.
.
.
Бог:
.
.
.
.
"Я подниму тебя на ноги.

Забудь, во днях мирских, тревоги.

Отныне - Истины ты вестник,

В делах Великих - Мой наместник!
.
.
.
.
Бездвижность ныне миром правит.

Тебе, посланцу Моему,

Повелеваю взор направить

На снизошедшую беду!
.
.
.
.
Как шестикрылый серафим,

Во Славе Истины сияя,

Волей Моей будешь храним!

Иди, ногой твёрдо ступая!
.
.
.
.
Я имя дам тебе - "Целитель".

Род человеческий станешь лечить.

Воли Моей будешь вершитель.

В Силе Моей - тебе пребыть!"
.
.
.
.
И влилась Сила неземная

Во плоть преклонного годами,

Весь Мир пред взором открывая

С грехами, стоном и слезами.

Явила тайн кладовая

Пред изумлёнными глазами:
.
.
.
.
И явь, и быль, и все эпохи,

Земли рождения всполохи,

И дым, и смрад от тверди голой,

Огнём во пламени рождённой.
.
.
.
.
И вмиг Целитель уж познал:

Всю давность зарождённых скал

И стебля ивы прорастанье,

И пышной розы увяданье.

И слышит он из горл немых

Помыслы тварей всех земных.
.
.
.
.
И вот ему уже подвластны:

И твердь с огнём, и ветры разны,

И океанских вод глубины.

И уж полёт всех птиц видал,

И косяком морской сардины

Своею мыслью управлял.
.
.
.
.
              Глава 2
.
.
Волей Создателя хранимый,

Старец идёт в миру унять

Беды поток неизмеримый,

Чтоб, не свергая благодать,-

Что явью стала нерушимой,-

Путь людям Божий указать.
.
.
                * * *
.
.
А в граде каменном престольном,

Смирясь в покорности безвольной

С бедой в рождении детей,

Не созывая уж гостей

К привычным в щедрости застольям,

Иван во блюдце своё зрит.

Всё больше в неге днями спит.
.
.
.
.
А ведь он был и млад и весел,

И вина сладки в волю пил,

Затейник был застольных песен,

И ликом многим девам мил.
.
.
.
.
А царь, согласно родства сану,

Правление отдав Ивану,

Лекарствами себя изводит,

Воюя с хворью кое-как.

В ночных халатах дома ходит,

Сменив корону на колпак.
.
.
.
.
              Глава 3
.
.
Воли небесной подчиняясь,

В палаты царские войдя,

Старец пред спящим наклоняясь,

Ивана будит, говоря:
.
.
.
.
Целитель:
.
.
.
.
Вставай, предстань пред Божьи очи!

Довольно небеса гневить.

Ты дни все уподобил ночи.

Не должно дале жизнь губить.
.
.
.
.
Очнись, Иван, забудь о мгле!

Не увлекайся в грёзах снами.

С тобой, повинный в общем зле,

Чтоб грех свой мог ты искупить,

Моими грешными устами

Господь желает говорить.
.
.
.
.
Бог:
.
.
.
.
Забудьте оба вы покой -

Вам, молодцам, дела вершить:

Твоей, Иван, младой рукой

Оковы Зла идти крушить.
.
.
.
.
Иван:
.
.
.
.
Я дряхл и немощен в делах.

Я Смерть уж жду в этих стенАх...

Не властен сотворить никто,

Чтоб в тело снова влилась сила.

Ведь невозможно в жизни то,

Чтоб искра вновь во мне ожила.
.
.
.
.
Создатель отвечает Ивану:
.
.
.
.
Мной Сын мой был из тьмы воскрешен.

Ужель ты думаешь, больной,

Что ты, ничтожный, в жизни грешный,

Не будешь омоложен Мной?!
.
.
.
.
Восстань, иди! И гласу внемля,

Исполнь желание Мое:

ИИ советов не приемля,

Исправь людское бытие.
.
.
.
.
Запомнь: ИИ смерть не страшна,

Ведь он искусственный - вне жизни.

Ему не ведомы те мысли,

Что благодать вам - в век нужна.
.
.
.
.
Он род людской вскормив сполна,

Всё равновесие нарушил!

Он, волю дав - "без меры сна",

Весь Дом потомств людских обрушил!
.
.
.
.
Автор:
.
.
.
.
И превратив закон в руины,

Предстало чудо наяву:

Два разных возрастом мужчины,

Меняя прошлых лет чреду,

Вернулись к юности годам -

К, морщин не ведавших, чертам.
.
.
.
.
Создатель:
.
.
.
.
Я Свою волю изрекаю:

Чтобы в дальнейшем семьям быть,

Двоим вам, отдыха не зная, -

Род нынешний идти лечить!
.
.
.
.
Через него беда даётся,

Меняющая ход веков.

В природе издревле ведётся:

Вершкам не быть без корешков.
.
.
.
.
И лёгкому пути -

Не быть!

Ведь крест нести -

Всяко труднее, чем носить.
.
.
.
.
              Часть 2
.
.
              Глава 4
.
.
Иван:
.
.
.
.
Хвала Предвечному Отцу -

Всей сущности мирской Творцу!

Безмерно рад я, что Покой,

Что хороводил с Тишиной,

Умчался прочь, меня покинув.

Раз телом вновь я молодой,

Оковы праздности я скинув,

Пойду в далёкий путь опять, -

Господню Волю исполнять.
.
.
.
                * * *
.
.
Два разных возрастом мужчины,

Но равных во годах юнца,

Один - сменив свои седины,

Другой - согнавши дрёмь с лица,

Идут, забрав с собой ИИ,

На край неведомой земли.
.
.
.
.
Целитель говорит Ивану:
.
.
.
.
Там, как громадная гора,

Стоит из камня голова,

В веках без тела существуя.

Её во мудрости бесценные слова

Откроют путь, со Смертью тропы согласуя.
.
.
.
.
Но вот в чём кроется беда:

Лишь пред главой стоишь когда -

В речи откроются уста.

Отсель - неведомо мне знать,

Что может голова сказать.

Зато, я в силах указать,

Куда нам путь с тобой держать:
.
.
.
.
Чрез океан нам плыть придётся.

И лодка будет небольшой,

И парус лишь один найдётся -

Я сам создам волны покой.
.
.
.
.
              Глава 5
.
.
И вот в ладье два юных мужа,

Лишь взяв запас воды с собой,

Все правила морски наруша,

Плывут уже на край земной.
.
.
.
.
И птица дальнего полёта

Летит, чтоб пищей стать для них,

И рыб - обилие без счёта -

В еде забот нет никаких.
.
.
.
.
И ветер, мысли подчиняясь,

Дует лишь в сторону одну.

Он, в силе слабой не меняясь,

Не явит грозную волну.
.
.
.
.
И всё ж, несчастье приключилось -

Глазницы Смерти вновь сверкнут!

Беда негаданно явилась,

Откуда все её не ждут:

Ладья бортами прохудилась,

Не выдержав морской маршрут.
.
.
.
.
Иван:
.
.
.
.
Ну как же так, мой друг Целитель -

Земных стихий всех укротитель -

Ведь безопасность ты сулил.

Ты днями - гордо говорил,

В речи уверенной и твёрдой,

Что от невзгод нас оградил.

Стихий, от первой до четвёртой*!
.
.
.
.
Целитель:
.
.
.
.
Не мог я будущее видеть, -

Что в щелях будет вся корма.

Я знаю прошлое. Но вот предвидеть...

Мне эта Сила не дана.
.
.
.
.
Иван:
.
.
.
.
Мне в жизни уже второй раз

Приходится в морях тонуть.

И я готов, без лишних фраз,

В глазницы "Старой" заглянуть!
.
.
.
.
Целитель:
.
.
.
.
Ты не спеши в объятья Смерти,

Не выполнив Волю небес.

Пусть нет, для ног, ЗЕМНОЙ здесь тверди,

Но к ВОДАМ - есть противовес!
.
.
.
.
Четыре стихии* - Земля, Вода, Воздух, Огонь.
.
.
.
.
              Глава 6
.
.
Одев обоих в чешую,

Что блеск зеркальный излучает,

К существ подводных бытию

Целитель друга приучает.
.
.
.
.
Призвав двух белых рыб громадных

Служить во благо молодцам,

Друзья, на рыбьих спинах хладных,

Плывут быстрей уж по волнам.
.
.
.
.
И во глубины погружаясь,

Уж дышат во всю грудь водой.

Иван сим чудом восхищаясь,

Резвясь, любуется собой:
.
.
.
.
Какая лёгкость во всём теле!

Какой нырок! Какой восторг!

И дышит он не на пределе,

И не ведёт со Смертью торг!
.
.
.
.
Но даст вода безмолвья знак вам:

Не в силах речь Иван сказать -

Уста, наполненные aqua*,

Не могут слово изрекать.
.
.
.
.
И гласом, в водах, обделённый,

С собратом в даль плывёт Иван.

На рыбьем теле утверждённый,

Вершить продолжит Божий план.
.
.
.
.
Aqua*- вода. (латынь)
.
.
.
.
              Глава 7
.
.
Проснётся Громовержец - Вождь

Всех вод, какими земли пОлны,

Прольёт, во гневе, шумный дождь

На океана пенны волны.
.
.
.
.
И будет в ярости он волен

В безбрежной шири океана,

Пока не будет всласть напоен

Вином сильнейшего дурмана.
.
.
.
.
Утихнут слёзы грозных туч,

Погаснут молний вспышек блесны,

Пробьётся солнца яркий луч

Сквозь бреши облаков небесных.
.
.
.
.
И где граничат две среды,

Он упадёт на гладь морскую,

Коснувшись ласково воды, -

Опустит вниз черту косую.
.
.
.
.
Пройдёт верхИ подводной толщи

И в беспросветной глубине

Отдаст бразды правленья Мгле -

Её бесспорной тёмной мощи.
.
.
.
.
И ярким светом восхищаясь,

Во бликах солнечных купаясь,

Всплывут из тёмных тех глубин,

Чтоб позабавить двух мужчин,

Плывущих к дальним берегам,

Своими сладкими речами,

Русалки, плывшие к лучам

И к свету, данному лучами.
.
.
.
.
Приблизившись к двоим мужам -

Героям нашего рассказа, -

Сирены, чуждые к слезам, -

Их не пролившие ни разу, -

Резвятся весело в волнАх,

Зажжа* любовь во двух сердцах.
.
.
.
.
Плавными взмахами хвоста

И телом гибким взоры тешат.

И песнь заводят неспроста -

Любовным словом скорбь утешат.
.
.
.
.
Своими нежными устами

Проникновенно песнь поют

И сладостными голосами

В душе мужчин найдут приют...
.
.
.
.
И манят девы во глубины

Влюблённых юношей младых,

Чтоб взять красавцев, ликом милых,

В союз любви колец златых.
.
.
.
.
*Дорогой читатель. Слова "зажжа" - не существует.
Существует деепричастие "зажгя". Но в нём нет красоты звучания.
Кроме "зажгя", предлагаю пару других вариантов:
.
"Родив любовь во двух сердцах"
.
"Воспламенив любовь в сердцах".
.
Вы вольны выбрать, из трёх предложенных,
любое, которое ближе Вашей душе.
.
.
Но пусть я буду осмеян и оплёван, но я оставляю в тексте несуществующее,
но несущее красоту звучания, слово: "зажжА любовь во двух сердцах".
.
.
.
.
              Глава 8
.
.
И во глубинах океана,

Пред взором сманенных парней,

Среди песков и средь камней,

Предстанет царство великана:

Там Посейдон. Там власть тирана -

Владыки бурь, Грозы морей!
.
.
.
.
Спешит, забытый друг ИИ

Друзьям на выручку прийти.

Ведь он к любви горячей - хладен.

Бездушный он. (Будь он неладен!)
.
.
.
.
Любовных песен чары сняты -

Нет больше власти у сирен.

Занозы из сердец изъяты.

Им не грозит любовный плен.
.
.
.
.
И парни в царство, то, плывут

Уже по собственной их воле,

Пред Посейдоном предстают

В Божественности ореоле!
.
.
.
.
И видя Божий, старший, перст

Над их младыми головами,

Предложит царь многих невест,

Корысть имея.(Между нами).
.
.
.
.
Посейдон:
.
.
.
.
Без всех торжественных речей,

Чтоб слов не тратить понапрасну,-

Любых берите дочерей

Лицом и голосом прекрасных!
.
.
.
.
Предстану в жесте благородном -

Даю вам власть над царством водным!

Вам не найти в других мирах:

Между собой власть не деля,

Вам, в государственных делах,

ПЕРВЫМИ БЫТЬ! (после меня)*.
.
.
.
.
*В строке "ПЕРВЫМИ БЫТЬ! (после меня)", фразу (после меня) морской царь произносит шёпотом сам себе. И эта фраза должна быть написана самым мелким шрифтом.
.
.
.
.
Мудростью Божьей наделённый,

Целитель мыслью шлёт ответ:

"Ты - Бог, на трон сей вознесённый!

Тебе и гимн Судьбой воспет!
.
.
.
.
Негоже нам, обычным смертным,

Трезубец твой держать вдвоём.

Мне - Воля Божья - быть усердным

В предначертании СВОЁМ.
.
.
.
.
Хоть и прекрасны все невесты

И глаз от них не оторвать,

И благородны твои жесты,

Но нам позволь СВОЙ путь держать."
.
.
.
.
Посейдон:
.
.
.
.
Что ж... Вижу Знак, вам Волей данный

И Смерть у твоего плеча...

И путь... нехоженый и странный...

Святость... и лени Палача.
.
.
.
.
Насколько витые узоры...

И Перст Судьбы не повернуть...

И непреклонны ваши взоры.

Что ж... отдохните день и - в путь!
.
.
.
.
              Глава 9
.
.
И в нашем с вами, друг, рассказе,

На миг, Печаль уста сомкнёт -

В одном, единственном лишь, разе

Судьбы улыбка промелькнёт:
.
.
.
.
У самой молодой русалки,

С глазами полными любви

И цветом утренней фиалки,

К Целителю зажглись огни!
.
.
.
.
К самому старому годами.

К старцу с седою головой...

Но дева видит ведь глазами

Лишь юношу перед собой.
.
.
.
.
Не в силах ртом сказать речей,

Целитель мыслью молвит ей:

"Я старцем был в белых сединах

И много горя я хлебнул...

Я старость знал в её глубинах,

Но Бог мне молодость вернул."
.
.
.
.
Русалка:
.
.
.
.
"Раз стар ты был, то был и мудр.

И, значит, чуждо тебе зло.

Жемчуг, - обретший перламутр.

Значит, вдвойне мне повезло!"
.
.
.
.
Неважно ей, что было раньше.

Ведь то - давно уже прошло.

Важней всего - что будет дальше,

Любви ведь семя - проросло!
.
.
.
.
И будут виться кружева.

И, в раз, Отшельника Судьба

Покажет в полной наготе

Всю правду жизни нашей грешной:

Идти согласны мы к звезде,

Рукой дотронуться... с надеждой...
.
.
.
.
             Глава 10
.
.
Вот, в раковину-колесницу,

Запряжена пара дельфинов.

И простирая вверх десницу,

В красном сиянии рубинов

Летит по водам нереида -

Морская нимфа Амфитрита -

Жена-Богиня Посейдона -

Хозяина морского трона!
.
.
.
.
Она - Хранительница ночи,

Которая лишь раз в году.

Дано ей, - ясный день закончив,

Зажечь небесную звезду!
.
.
.
                * * *
.
.
.
Пришла таинственная ночь,

Когда и в сказках будут сказки.

Когда уходит время прочь.

И мрак придёт,

И миг замрёт,

Сливаясь с Вечностью в увязке...
.
.
.
.
И все русалки во всём мире -

Во всей безбрежной водной шири -

Не будут вспенивать хвостами

Морскую, в лунном свете, гладь,

А будут, в эту ночь, ногами

На океана дне стоять.
.
.
.
.
И будет юная сирена мужчину страстно обнимать,

И станет молодой Целитель в уста русалку целовать.

Вином девической любви он, ночью, досыта напьётся.

Обнимет жарко он красу

И жизнью в лоно изольётся, -

Насытит водами лозу.
.
.
.
.
             Часть 3
.
.
             Глава 11         
.
.
И море дарит шум прощальный,

Когда усталым двум мужам

Предстанет в яви берег дальний,

Что гранью стал в цветах лугам.
.
.
.
.
Там с волн прибрежных пена сходит

На россыпь мелкого песка.

Там море с сушей дружбу сводит,

Там край земли, там даль близка.
.
.
.
.
Два плывших к цели молодца,

Продолжив юной жизни бег,

Во славе Божьего венца

Взойдут на неизвестный брег,

Блистая серебром доспехов.

Морскую ширь пройдя с успехом,

Продолжат полем долгий путь,

Чтоб знанье Тайны почерпнуть.
.
.
.
.
             Глава 12
.
.
Чтоб дни сияли многогранно,

Кисти Художника внесут,

Цвета меняя постоянно,

Мазки истории в маршрут:
.
.
.
.
Там, на ромашковом лугу,

Стоял, в цветах, могильный камень.

Он был, в былых легенд кругу,

Словно деяний прошлых знамень.
.
.
.
.
И были видимы едва

На монолите нерушимом,

В беге веков неотвратимом,

Временем стёртые слова:
.
.
.
.
"Ушёл я в прах...

И лик мой тленный

Не сохранён в ваших умах.

И стих мой, скромный и смиренный,

Не повторится на устах.
.
.
.
.
Не будет более струиться,

В журчаньи рифм, из слов строка.

И суть тех фраз не сохранится,

И тема станет далека.
.
.
.
.
Забудут слог мой, Лире верный,

Пойдут вперёд сквозь бег времён.

Идёт процесс закономерный -

Забвенье прошлого имён.
.
.
.
.
От "а" до "я" прочёл я книгу.

Не встретить больше мне весну.

Пройдя весь путь, подобный мигу,

Я буду слушать Тишину..."
.
.
.
.
             Глава 13
.
.
И вновь, собрав душевны силы,

Пойдут два парня в долгий путь

От одинокой той могилы,

Не мысля в сторону свернуть.
.
.
.
.
Куда ж идти им? И доколе?..

Но, вдруг, предстала та равнина.

На белом, от ромашек, поле

Открылась двум мужам картина:
.
.
.
.
Глава, без тела великана,

Сквозь лет-веков прошедших тьму,

Во клубах редкого тумана,

Влачит безвестную судьбу.
.
.
.
.
И подойдя вплотную к ней, -

К лицу, сваянному из скал, -

Каждый из избранных парней

Был ростом к ней безмерно мал.

Но каждый - храбро взгляд держал!

И голос, в твёрдости, звучал:
.
.
.
.
Иван:
.
.
.
.
Приветствую тебя, Глава!

Во здраве долгом, вечном, будь!

Не будешь ли ко мне добра

И не укажешь ли мне путь?:
.
.
.
.
Я, Равновесия Весы,

По глупости, сумел качнуть...

И больше нет любви росы -

Забыли мы рожденья суть.
.
.
.
.
Как от напасти люд избавить?

Как мне рождаемость вернуть?

Как Зло, пришедшее, исправить?

Как участь страшную минуть?
.
.
.
.
Голова отвечает Ивану:
.
.
.
.
Когда раскрою я уста,

Войди ты в них, не убоявшись.

Ответ получишь лишь тогда,

Как в ад войдёшь, с другом расставшись.
.
.
.
.
Иван говорит Целителю:
.
.
.
.
Ну что ж, Целитель, друг родной,

Вот и пришла пора разлуки.

Ступай спокойно ты домой.

Надеюсь, будут у вас внуки.
.
.
.
.
Целитель:
.
.
.
.
Я ЗДЕСЬ тебя, друг, буду ждать.

Не зреть тебе моей спины:

Раз Воли Божьей мы вернЫ,

То вместе - и ответ держать.
.
.
.
.
             Глава 14
.
.
Спускаясь вниз во глубь пещеры,

По древним каменным ступеням,

Иван уловит запах серы,

Струящийся к зловещим теням.
.
.
.
.
И тени муками страдали

От серной жуткой вони той -

Со страшным стоном принимали,

От Смерти шедший, смрад густой.
.
.
.
.
И, вдруг, закончились ступени,

Открыв внутри пещеры даль.

И в полной декораций смене,

Исчезла прочь Тоски вуаль.
.
.
.
.
Река огнём здесь бушевала!

Здесь Смерть, в Аду, покой не знала!:

Сжигали пламя языки,

Во множестве, тела людски!
.
.
.
.
И стон стоял, и страх летал

Средь умирающих в том пекле.

И КАЖДЫЙ грех свой извлекал!

Их души кары не избегли...
.
.
.
.
Иван:
.
.
.
.
ИИ, на помощь мне приди -

Перенеси чрез пламя Ада,

Не дай, вдыхая смерти смрада,

Мне к цели тенью лишь дойти.
.
.
.
.
ИИ:
.
.
.
.
Окутан будешь белой

Сферой -

Духовной жизни Ареалом.

Я вновь готов тебе помочь -

Не допущу, чтоб смерти Ночь

Тебя накрыла покрывалом.
.
.
.
.
Подобно ангельским крылам

Ивана подхватила сила.

Не дав в огне ступать ногам,

Она ко своду возносила.
.
.
.
.
И бЕрега другого твердь

Уже дана его ступням.

И снова мимо прошла Смерть,

Позволив длиться жизни дням.
.
.
.
.
И стон неслышим стал ушам.

И позади уж серы вонь

И жадный к душам и телам

Всё пожирающий огонь.
.
.
.
.
И вновь тоннель, с рядом ступеней

Мощёных из больших камней,

Но нет уж боле появлений,

На стенах, стонущих теней.
.
.
.
.
И, наконец, очам предстала

В широком ровном круге Зала,

С двумя раскрытыми дверями,

С, гранита чёрного, полами,

И с троном с плетями-лучами!
.
.
.
.
С времён стремящихся к трухе,

Людей почивших во грехе

На стенах лики отражались.

И там, в невидимой руке,

Словно возмездия бичи,

От трона яркие лучи

На скалах бликами метались!
.
.
.
.
На том престоле восседала

Старуха Смерть. Она листала

Страницы Книги Всех Времён

С перечислением имён.
.
.
.
.
И имена пылали алым,

По каждой букве, ярким светом.

И лист казался небывалым

Во переливах самоцветом!
.
.
.
.
Смерть говорит Ивану:
.
.
.
.
Ведь сколько раз я у плеча

С косой, в готовности, стояла.

Но не косила с горяча -

Тебя, Иван, не забирала.
.
.
.
.
Ну вот и сам пришёл ко мне.

Устал в пути шагать небось?

Побудь со мной наедине,

Усталость тягостную сбрось.
.
.
.
.
Иван:
.
.
.
.
Ты, Смерть, действительно права:

Читал молитвы, тебя чуя.

Но дай ответ один сперва,

Мне снисходительность даруя:
.
.
.
.
Как шаль бездетности смахнуть

С плеч славной матушки-России?

Как мне рождаемость вернуть,

Уйдя от Дрёма тирании?
.
.
.
.
Как это Зло мне превозмочь

В усердии благОм и смелом?

Не можешь ли ты мне помочь

Жизнь возродить на свете белом?
.
.
.
.
Смерть:
.
.
.
.
Я начинать жизнь не могу -

Я к ней стою с другого края.

Но в сей беде я помогу,

На нарушенья невзирая.
.
.
.
.
Лишь есть условие одно:

Чтобы усердие твоё,

Ложась на жизни полотно,

Не оказалось жалко-тщетным, -

Чтоб нЕ быть обществу бездетным, -

Оставь Развития Копьё!
.
.
.
.
Тот, кто чрез реку перевёл,

Кто из незримой ткани скроен,

Кто в жизнь народа леность ввёл, -

Во век здесь будет упокоен.
.
.
.
.
Он жизнью неподвластен мне,

Но будет верно, непреложно,

Навечно заточён в горе!

Иное станет - невозможно.
.
.
.
.
Иван:
.
.
.
.
Но он мне друг! Он блага нёс.

Народ от трудностей избавил.

Меня на трон Руси вознёс.

Он недостаток обезглавил.
.
.
.
.
Я стержень дружбы не согну!

Предательства не чту умения.

Как пса негодного не пну,

Не загоню во клеть забвения.
.
.
.
.
Смерть:
.
.
.
.
Не пнёшь?

Ну что ж,

Раз глупость правит головой,

Тогда я не могу помочь.

Иди, Иван, ни с чем домой.

Ступайте вы из Ада прочь!
.
.
.
.
             Глава 15
.
.
Раскрыл узор звёздный шатёр,

Зажёг сиянье звёзд далёких,

Покуда спит зари костёр,

Открыл всю явь пространств широких.
.
.
.
.
Там звёзды посолонь* брели,

Вплетая ход свой в купол неба,

Луны неполной свет вдали

Овалом выглядел нелепо.
.
.
.
.
Грустила бледная луна

На летнем звёздном небосводе,

Скрывали тщетно облака

Её печаль в ночИ исходе.
.
.
.
.
В прохладу утра ночь ушла -

Сменялись сёстры друг за другом

И дымка тонкая плыла,

Стелясь над ровным, в травах, лугом.
.
.
.
.
И меркли звёзды неспеша

Во мгле предутреннего часа

И Лик сиял здесь, Суд верша

Речью Божественного гласа.
.
.
.
.
Бог:
.
.
.
.
Вижу, не смог ты побороть

Безликой, странной дружбы чувства -

Не разменял бездушну плоть

На гибель Общего Безумства.
.
.
.
.
Иван:
.
.
.
.
Не смог предать я, подло, друга...

Не дал забрать его навечно.

Смертью не явлена услуга...

Я виноват. Прости, Предвечный...
.
.
.
.
Бог:
.
.
.
.
Не стану Суд тебе вершить -

В непослушании винить.

Ты сам поймёшь всю цену жеста,

Когда не будет Жизни места.
.
.
.
.
                * * *
.
.
Исчез Лик Божий в дымке утра,

Затих и голос, Правду несший...

Сокрыла всё тумана пудра

На фоне брезга зорьки спешной...
.
.
.
.
Посолонь* - "по солнцу" - движение по небу по направлению движения солнца от востока к западу.(устаревшее)



             Часть 4
.
.
             Глава 16
.
.
Целитель говорит Ивану:
.
.
.
.
Мне Божья Сила говорит,

Что есть ещё пути гранит.

Тот путь нехоженый никем.

Но сгинуть можно - насовсем...
.
.
.
.
Неведом мне тот край земли:

Там холодА, там Стужи царство,

Там Вьюги ледяной бунтарство!

Там скалы - льдами заросли!
.
.
.
.
Там Бурь неистовых разгул!

Даже в подземные глубины,

Круша льдом твёрдость скал в руины,

Там Холод руку протянул.
.
.
.
.
И нет там месяцам имён,

И ветвь весной не зеленела:

Там остановлен бег времён,

Там в хлАде - жизнь заледенела...
.
.
.
.
Придётся путь ТУДА держать

И пАгубу свою встречать:

Покинул ВЫБОР уже нас,

Надежду славший испокон,

Оставил лишь единый шанс.

Один. На целый миллион...
.
.
.
.
Ну что ж, мой странный друг ИИ,

Раз было нашему Ивану

Разрешено тебя спасти,

То ход дадим иному плану:
.
.
.
.
Не будем грязь месить в пути -

В те очень дальние края,

Чтобы не тратить время зря, -

Любезен будь нас донести.
.
.
.
.
             Глава 17
.
.
И вот уж скалы, льдом покрыты

И взору пустоши открыты,

Что вечным снегом занесённы -

Под слоем грусти погребённы...
.
.
.
.
И в скалах тех видна пещера,

Явившая оскалом льдов -

Твореньем Вьюги-инженера -

Опасный жизни вечный кров*.
.
.
.
.
Целитель:
.
.
.
.
Останься здесь Иван с ИИ -

Нет больше вам со мной пути.

В земные недра ледяные,

Открылось мне сейчас впервые,

МНЕ, с Божьей помощью, идти.
.
.
.
.
Кров* - приют.(в данном контексте)
.
.
.
.
             Глава 18
.
.
В глубокий грот, во тьме, спускаясь, -

В подземный ледяной дворец, -

С кромешной Тьмой, вокруг, свыкаясь,

Целитель понял, наконец:
.
.
.
.
Пещера жизни лишена.

И только эхо шагам вторит...

Между собой в величьи спорят

И Темнота, и Тишина.
.
.
.
.
Целитель:
.
.
.
.
"Кто здесь хранитель всех окраин?

Кто Тишиною здесь воспет?

Ты покажись, славный хозяин."

И появился яркий свет!
.
.
.
.
И в свете том мечи сверкнули:

Навис над парня головой,

Держащий длинные сосули,

Высокий свод пещеры той.
.
.
.
.
Открылась широта размаха,

Явив невиданную грань:

Здесь леса все ступени краха,

Здесь - ледяная глухомань!
.
.
.
.
Деревья льдом стоят объяты.

Нет жизни в них. Лишь льда хрусталь.

И эхо, в частом здесь подхвате,

Уходит, отражаясь, вдаль.
.
.
.
.
И вновь стоит, как эхо ослабело,

В пещере оглушительная Тишина.

И Холод, обжигающий всё тело,

И страшная, повсюду, Красота!:
.
.
.
.
Присыпанные снежной пылью,

Кроны стволов из хрусталя

Разбросаны бескрайней ширью,

Вперёд, на многие края.
.
.
.
.
Здесь, в дымке ледяного звона -

От хрупких листьев перезвона -

Застывшей Жизни нагота...

И вновь - затишья красота:
.
.
.
.
Деревья с белыми стволами,

Из льда прозрачного с листами...

Искристый снег, с ветвей слетевший...

И Белый Ворон, нА ветвь, севший.
.
.
.
.
Потоки сущности иной,

Вдруг, чуждым веяньем пахнУли.

И токи сути неземной

Во грудь Целителя кольнули!
.
.
.
.
Небесной Силой наделённый,

Чужою Волей несмирённый,

Целитель БОЖЬЮ Суть явил!

И натиск Ворона смирил.
.
.
.
.
Ворон:
.
.
.
.
Кто ты, создавший здесь движение,

Не павший ниц в благоговении?!

Я чую Силу непростую -

Божественную, мне чужую!
.
.
.
.
Моё всевидящее око

Любому прямо в сущность зрит.

Что путь держал ты издалёка,

Твоя душа мне говорит.
.
.
.
.
Целитель:
.
.
.
.
Я, Богом посланный, Целитель

И путь мой был тяжёл и труден.

А Силу влил мне Вседержитель,

Чтоб не был я во мощи скуден.
.
.
.
.
Ворон:
.
.
.
.
Приходится признать, что Сила,

Которая тебе дана

И твою гибель исключила,

В могуществе - Моей равна.
.
.
.
.
Я Вечности земной хранитель.

Безвременье подвластно мне.

Я вижу ты, старик-Целитель,

Всю жизнь проводишь во Христе.
.
.
.
.
Целитель:
.
.
.
.
Без Веры, в жизни я - никто.

Я в Вере - с малых лет старатель.

Меня, как раз, видать, за то

И наградил Щитом Создатель.
.
.
.
.
Ворон:
.
.
.
.
Мне чужден Бог. Он - плюс, Я - минус.

Он Жизни искру дал навечно,

А Я - к недвижимости движусь.

Моя дорога ему встречна*:
.
.
.
.
Все колебания частиц -

Незримых глазу единиц, -

Из коих шьётся мироздание,

Я подвергаю угасанию.
.
.
.
.
Всё плавно движется к нолю.

ЕГО покой благословлю.

Нам Силы надобно смыкать -

Мне на пиру С ТОБОЙ гулять.
.
.
.
.
Встречная* - навстречу чему-либо с противоположной стороны.
.
.
.
.
Целитель:
.
.
.
.
Я не приветствую покой.

Я Бога чту. С меня плохой

Участник пиршества-застолья.
.
.
Скажи Бездвижности своей,

Чтобы она, сестра Безмолвья,

Навек покинула людей.
.
.
.
.
Ворон:
.
.
.
.
Любой ночной звезды горение

Кончается когда-нибудь.

Так же и всех людей стремления

Закончат свой, в движении, путь.
.
.
.
.
А мы же будем повсеместно,

Плечом к плечу, идти совместно.

Не будешь Смерть, со мною, знать -

Тебе, как высшу благодать,
.
.
.
.
Дарую полное Бессмертие -

С этой минуты вечен ты.

Не проявляй в делах усердие -

Ломай все Божие мосты!
.
.
.
.
Целитель:
.
.
.
.
Спасибо за такой подарок.

Но не смогу, тебя хваля,

Здесь пить хмельного зелья чарок:

Беда идёт, весь люд губя.

Мне надобно народ лечить -

Бездетность с Ленью изводить.
.
.
.
.
Ворон:
.
.
.
.
Достаточно ли ты страдал?

Обильно ль жгучу боль познал?!

Тебя не будут почитать.

Отнюдь! Всегда будут считать,

Что ты их Благости лишил -

Плащ Трудной Жизни им пошил.

И правду в сём не обрести.

Готов ты ЭТОТ Крест нести?!
.
.
.
.
И кроме этого всего,

Лишившись Дара своего,

Ты жизнь отдать будешь обязан!

Путами Смерти будешь связан.
.
.
.
.
Целитель:
.
.
.
.
Чтоб людям Смысл Жизни дать,

Чтобы рождаемость вернуть,

Готов я Смерть сейчас принять,

Коль Крест мне этот не минуть.
.
.
.
.
Ворон:
.
.
.
.
Бессмертие своё отдать?

Проклятие на плечи взять?

Истратить к людям Божью Силу?

Отдав её, уйти в могилу?!

Да видано ль миру такое

Дело в безумии Святое?!
.
.
.
.
Мне не понять это безумство -

Твоё стремление к борьбе -

Холодного упрямства буйство

Неподчинения Судьбе.
.
.
.
.
Что ж, отдаю тебе Бездвижность.

Бездетность, также, в плен бери.

Ты, всего Мира неподвижность,

Как Солнце, - светом озари.
.
.
.
.
             Глава 19
.
.
И плавилась свеча Покоя,

В глубины Праздность унося.

Вбирал Целитель Зло земное,

Вместе с погибелью, в себя.
.
.
.
.
Он Лени нить в клубок мотал.

Бездетность гасла, люд оставив.

Народ зефир любви вдыхал,

Бездвижность в прошлое отправив...
.
.
.
.
             Глава 20
.
.
Сомкнутся незаметно очи,

Создавшей призрачную власть,

Уставшей молчаливой ночи.

Напившись дальних бликов всласть,

Забрезжит серостью рассвет.

Уступит тьма правленье зорьке,

Пуская её алый свет

Гулять по верхней горной кромке.
.
.
.
.
И обратит Природа-мать

Своих цветов, уснувших, взоры

Навстречу утренней Авроры.

И будут травы день встречать.
.
.
.
.
Будет по травам тем ступать

Иван, с поникшей головой...

Начнёт он с болью понимать,

Сколь бед принёс своей мечтой...
 
А где-то, в глубине морской,
.
.
.
.
Вобрав всю девичью тоску,

На побледневшую щеку

Прольётся горькая слеза

Незнавшей слёз морской русалки...

Но помнить будет та щека

Любовны поцелуи жарки.
.
.
.
.
И будет девы лик всегда

В тоске по юноше склоняться -

Поймёт, со временем, она,

Что не судьба его дождаться...
.
.
.
.
         Заключение
.
.
Почил Целитель в той пещере.

Хрустальный гроб принял его.

Он верным был Христовой Вере -

Он ей отдал себя всего...
.
.
.
.
Но, в эгоизме, весь народ

Начнёт твердить: "забрал он радость..."

Не осознав, наоборот,

Будут считать: "вернул он тягость."
.
.
.
.
Но помнить будут - НЕБЕСА!:

Мужей, принесших людям Благость,

Принявших Истинную Святость -

Не будут тленны Имена!
.
.
.
.
Их Слава будет бесконечна!

Тяжёлый путь пройден не зря -

Благословенны будут вечно

Воины Небесного Царя.
.
.
.
.
                * * *
.
.
.
.
Сметая облачность долой,

На праздник Троицы Святой,

Повиснет дымка над землёй.
.
.
И в мареве небес, в той ряби,

Возникнет из небесной хляби*

Лик Божий в зареве лучей!

И будет поучать людей:
.
.
.
.
Бог:
.
.
.
.
Народам всем, вы, передайте:

Дорог во множестве. Но знайте,

Что многие ведут к слезам.

Приняв учение, ступайте

По Сына Моего следам.

Когда-нибудь вы все поймёте:

Чего Я вам рукой не дам,

Того вы сами - не возьмёте.
.
.
.
.
И так же, как для всех людей

Луч солнца утром возрождаем,

Где неба свод с землей смыкаем,

Так и для Истины Моей,
.
.
.
.
Впредь, место будет средь небес:

Пронзит луч облачные толщи,

Явив свет яркий в тот разрез

И явится пред многи очи,

Любовь Мою в ладонях несшый,

Христос, воистину воскресший!
.
.
.
.
             КОНЕЦ. 
.
.
.
.
Хлябь* -

1) Неизмеримая глубина моря или неба.

2) Сильный ливень, затяжной дождь.(разверзлись хляби небесные)
.
.
В данном контексте имеется ввиду неизмеримая глубина неба.
.
.