Храм из глины и плоти, вины, костей

Храм из глины и плоти, вины, костей.
В этом храме молятся при свечах
В полумертвой матовой темноте
Три монахини в белом, один монах.

У одной из монахинь распёрта грудь,
Плачь и стон растекаются в тишине,
И гремит медный голос над ней: «Твой путь
Помолится и справиться обо мне».

У второй монахини черный лоб,
Бьется об пол в муках в забытие,
Над монахиней дымный светящий столп,
Вторит глас над нею: «Узри сие!»

А у третьей монахини в ребрах крест
Упирается в глотку, живот, бока,
Не смежается в троицу третий перст
И при каждом крещении дрожит рука.

И ложилось время на этот храм
Многослойно, его от суждений скрыв,
Воздавало сущее по делам,
И взрывался каждый тугой нарыв.

Только старец-монах продолжал молить,
Продолжал шептать, продолжал смотреть,
Он вшивал наживую страданий нить,
Призывал воскрешение, а не смерть…

И стоял тот храм, и летели дни
И слезами стекала на раны соль
По ланитам на кожаные ремни.

Этот храм, что внутри, называли Боль.

И хотелось его обходить кругом,
И хотелось терзания избежать…
Только каждый из нас, ударяясь лбом,
Возвращается в стены его опять.