Взгляд в прошлое накануне миллениума

(Написано накануне 2000 года, найдено и восстановлено)

Последний год двадцатого столетья
Три нолика в конце его стоят.
Мы, в третье входя тысячелетье,
Немножечко оглянемся назад.

Когда Распутин был не водка,
А был Распутин – человек,
Явился бодрою походкой
И зашагал Двадцатый век.

В изящное красавицы одеты,
Порхающие франты возле дам,
Блестят на офицерах эполеты,
Россию будят ото сна поэты,
Стреляют в принца Фердинанда где-то
Начало века, доложу я вам!

Семнадцатый! За все десятилетье
Один лишь ты несешь теперь ответ!
Ты наковал на целое столетье
Восторгов, флагов, почестей и бед.
От холостого выстрела Авроры
Поныне эхо сотрясает мир,
Слиянье Мельпомены с Терпсихорой,
Крушение дворцов, разгром соборов,
И для одних божественный кумир,
Другим - источник бедствий и раздоров,
Прав или виноват он – до сих пор
Не завершен великий этот спор.
 
Двадцатые – фокстрот и канарейка,
Шелка, шиншилла, фикус у окна,
Парик и пудра, родинка на шейке,
И на щеке приклеена одна,
Идет торговля, и полнеет касса,
Икру и сёмгу можно заказать,
Кривляния и судороги класса,
Которому уж есть чего терять.

Тридцатые – расправим руки-крылья,
Есть вместо сердца пламенный мотор,
«Мы рождены, чтоб сказку сделать былью»,
И так её и строим с этих пор.
Комбинезон – костюм для строек века,
И мы – во всеоружии идей,
Куем мы крепкий гвоздь из человека,
И строим пирамиды из людей.
 
Сороковые – горечь и разгром,
Война и многотрудная Победа.
Обязаны запомнить мы о том,
Что принесло стране такие беды,
Обязаны не допустить опять
Народы до подобных преступлений,
Погибшим мы обязаны воздать
Святую благодарность поколений.
 
Пятидесятые – оттепель, весна,
И наедимся вскоре все от пуза,
«Победа коммунизма» уж видна,
Повсюду колосится кукуруза,
Студенты, вопреки запрету джаза,
Танцуют буржуазную заразу.
Еще чуть-чуть, все счастливы уж станут,
Всё будет в магазинах – пруд пруди!
Ах, сколько раз нас всех ещё обманут,
И сколько революций впереди!
 
Шестидесятых поступь вековая
Успех во всем – догнать и перегнать!
Метро повсюду вытеснит трамваи,
Мы скоро будем жить и припевать,
Вращают землю белые медведи,
Кавказцы в плен берут не насовсем,
И очень доверяю я соседу:
Разбудит он кларнетом ровно в семь.
И в городах, и в малых деревеньках
Девчонкам полюбилась Летка-Енька.

Как нам забыть конец семидесятых?
Студенческие светлые года!
Веселых, незамужних – неженатых,
Таких, уж и не будет никогда!
О ценности мгновений тех резонно
Напомнил Штирлиц голосом Кобзона,
И счастье было яркое, большое,
Когда сиял пред нами светлый путь, ...
... Кто ж знал тогда, что годами застоя
Его потом зачем-то назовут.

Восьмидесятые, все начато по новой,
Ускоренно мы двинулись вперед,
Новаторские речи Горбачева,
Ирония судьбы под Новый год,
Вдруг перестала водка быть дешевой,
На время даже бросил пить народ,
Давно уж в примадоннах Пугачева,
А Филя еще даже не поет.
По первому каналу развлекает
Артист Никулин «Белым попугаем».

И в девяностых жизнь не полегчала,
Хотя весьма возрос ассортимент.
Но мы надежду всё ж не потеряли,
Ведь счастье строят не в один момент.
О главном песни старые поются,
Уж больше книг, хоть меньше их читают,
Над прошлым уже больше не смеются,
Историю немножко уважают,
Колледжи и гимназии плодятся,
И университетов пруд пруди,
И каждый сам себе готов признаться,
Что лучшее, конечно, впереди.

Последний, уходящий год столетья
Пусть будет в нем счастливей человек.
Чтоб в новое входя тысячелетье,
Двадцатый было б жаль покинуть век.