Не в глаз, а в бровь

Он и она загоняют мамонта в яму.
Шкурой прикрыто едва волосатое тело.
Лица уже человечьи, но брови сливаются с шерстью,
длинные волосы им согревают спины.

Мамонты вымерзли. Пахота. Лошадь.
За лошадью плуг и мужик бородатый.
Следом она с малышом в ста одёжках:
рубаха на ней, сарафан, душегрея, панёва.
Длинную косу запрятала под повойник
налобный, что надвинут на самые брови
шириною и цветом, как хвост соболиный.
Следом за нею детишек орава гурьбою.
Зёрна помощники в землю усердно кидают.
В доме и зеркала нет,
только гребень на притолке спрятан.

Триста лет рабства
(а может и больше, проверьте)
ига монгольского, ига домашнего, барской неволи,
резко сменились советской свободой колхозной.
Женских орудий труда неизменен набор для нее:
вилы, игла, маслобойка, чугунный утюг.
В списке отсутствует бритва и щипчики тоже.
Сложный костюм заменился на платье простое,
с вырезом V-образным на шее,
косу ей можно не прятать косынкой,
стриженый волос скрывать уж не нужно.
В доме есть гребень и зеркало,
правда щербатое очень.

Из парикмахерской после укладки,
я в гости к знакомой иду.
Слышу приветствие:
Почему не пощипаны в ниточку брови?
Стою и пытаюсь понять,
в какой исторический миг
щипка бровей стала вдруг красоты эталоном?
Может я в предках своих не разглядела
мерцаюший лик Нефертити?

06.12.2024