Седьмая книга

Всё будет - и весна в платке цветастом,
и осень в мокром платье... Анекдот.
Я мог бы тоже стать Экклезиастом,
твердить, что всё когда-нибудь пройдёт,
но это просто. В мире неказистом
повторов тьма, а мысль изречена
философом, строителем, таксистом -
кому какое дело, чья она?
И мы пройдём, останется хоть что-то
достойное - ответь Экклезиаст?
Опять повтор? Сбиваемся со счёта,
но кто же нам по бедности подаст
какую-то надежду? До любви нам?
До веры? Но сгорая от стыда,
сухарь мы предпочтём креплёным винам.
Пройдёт ли всё? Скорее, нет, чем да.
Ну что ж, Экклезиаст, читали, знаем
твои слова, куда теперь от них?
Но только какова теперь цена им,
скажи философ, нет ли слов иных?
Других сезонов нет ли? Анекдота?
Любовь, надежда, вера - где они?
Смешно сказать - оставшаяся йота
почти что исчерпалась в наши дни.
И всё же, всё же... Верится - дотянем
до лучшего, ведь слышали не раз -
рабочим что-то, что-то там крестьянам...
Какой сейчас набор трескучих фраз?
Смеялись все - никто ещё не умер,
признав, что неученье - это тьма.
За жизнью вслед, увы, уходит юмор,
и нет уже ни горя, ни ума,
февраль, зима, наложенное вето
на лето - смысл войны необъясним.
Седьмая книга Ветхого Завета -
и текст её, и что-то там за ним...