Цветы

. . .
Когда я всерьез решил заняться разведением цветов, мне было всего 13 лет. У меня были попытки и до этого, но назвать их хоть в какой либо мере серьезными я не могу: это попросту было смешно и несуразно, поэтому упоминать о них будет бессмысленно.
Скажу сразу, цветоводство - занятие не из легких. Вырастить розу, которая будет радовать глаз, вдохновлять своим ароматом и просто дарить счастье не так уж и просто. Да и розы такие даны не каждому: жизнь подбирает каждому свой цветок, поэтому кто-то сумеет вырастить розу, а кому-то откроет свои тайны тюльпан или, положим, более необычный рододендрон.
Ах, так о чем это я? В 13 лет я наткнулся на любопытный сад, где рос один любопытный цветок. Я бы не сказал, что он чем-то отличался от остальных, но в тот момент, я разглядел в нем какую-то манящую особенность. Повозиться пришлось с ним очень долго. Сначала, казалось бы, все шло довольно успешно: я регулярно удобрял свою цветочную музу комплиментами, поливал из лейки любви, осыпал изобилием поцелуев ее нежные лепестки, но в какой-то момент она начала холодеть, выпускать острые шипы ненависти. Хоть она и перестала подпускать меня близко к себе, я не оставлял попыток уловить момент и наслаждался любой возможностью воочию наблюдать за ее цветущей красотой.
И мои попытки не остались без внимания! Я смог растопить ее ледяной цвет, и она вновь позволила мне быть рядом с ней столько, сколько я захочу.
Все те два года, что я был с ней, я благодарил господа Бога, что подарил мне создание, которое делает меня счастливым. Делает счастливым впервые. Но счастью моему не суждено было длиться вечно.
Как-то раз прийдя к ней, я не увидел в ней того, что видел еще день назад. Мне тогда показалось, что я не гожусь для того, чтоб быть садовником ее души, что мы разные, и я не могу больше быть рядом. Должно быть, комок импульсивной грязи или соринка сомнения попали в мой глаз, но факт остается фактом: я вырвал цветок с корнем, сжег его, развеяв прах.
Все это произошло в считанные минуты, и, очнувшись с испачканными былыми чувствами, руками, я понял, что натворил. Я обезумел от горя, я пытался воскресить ее, собрать по малейшим крупинкам весь пепел и возродить жизнь, вернуть все то, что так глупо сам же и уничтожил.
Но тщетно.. . .
Сейчас мне 18 лет. Но я все также плутаю по бесконечным дорожкам жизни от одного сада к другому, ухаживаю за совершенно разными цветами: за все время после расставания с первым цветком и первым садом я успел побывать в трех других.
Но каждый раз первоначальное ощущение тепла, спокойствия и комфорта очень быстро вдруг сменялось на пустоту, холод, безразличие. Мне было стыдно за себя, мне было отвратительно делать больно этим невинным цветам, которые заслуживали лучшего, но никак не меня. Я просто поддавался эмоциям, не отдавал отчета в происходящем. Я любовался невинным цветением, а потом сжигал все дотла и долго плакал, роняя капли на затухающие угольки уже чужого мне, разрушенного сада.
И каждый раз я пытаюсь остановиться, заставить себя выйти из этого порочного круга цветов и садов. Но каждый раз находится новый сад со своим прекрасным растением, где я снова и снова роняю слезы, выдергиваю цветы любви и сжигаю все дотла.
Могу с уверенностью сказать, что я стал маньяком, который питается энергией боли, пронизывающей все тело, боли жертв, боли от «убийств» огнем.
Я словно гильотиной обрушиваюсь на голову чужих чувств, желая все закончить раз и навсегда, но, как назло, чувства эти, словно бесконечно отрастающая голова, вновь и вновь возрождаются внутри, заставляя меня снова и снова безжалостно обрубать их…

. . .
Каждый в своей жизни рано или поздно вырастит цветок, который будет ежедневно, ежеминутно и ежесекундно радовать его своей пламенеющей красотой, ради которого он отдаст жизнь, пожертвует всего себя, лишь бы только быть счастливым.
Что ж. Видимо, мне стоит бросить это дело, ведь запасов на складах боли хватит уже, кажется, всему человечеству, а на сжигание цветов у меня уже не осталось сил, ведь это единственное, на что я был способен, что всегда следовало после моих попыток вырастить свое счастье.
Лишь сейчас я догадываюсь, что сжигая свой первый цветок, я сжег и способность любить. Сжег орган, отвечающий за эту способность, оставив на его месте лишь жалкое дефективное недоразвитое подобие.
Сжег свое сердце.