Берггольц стихи читает

                И люди слушали стихи,
                как никогда,— с глубокой верой,
                в квартирах черных, как пещеры,
                у репродукторов глухих.
                «Ленинградская поэма»
                ОЛЬГА БЕРГГОЛЬЦ

Блокадный Ленинград во мраке тает.
Вновь взрыв снаряда слышен за окном.   
От голода, как все изнемогая,
Берггольц стихи читает в микрофон.
По радио, её знакомый голос
Доносится до тех людей, чьи дни
Слились в живую, горестную повесть,
Написанную почерком войны.
Людские судьбы орошая кровью
И насылая холод, голод, смерть,
Враги блокадой опоясав город
С лица земли хотят его стереть.
Из пушек бьют и по домам и храмам,
Чтоб не было ни жизни, ни молитв.
Но город поднимается упрямо,
Он обессилен, но как прежде жив.
Он обескровлен голодом, но дышит
Он обморожен без углей и дров,
И тих и нем, и для врага не слышим,
Но отразить атаки все готов.
Враг, сунувшись в его предел, сейчас же
Отброшен будет яростным огнём.
Все ленинградцы, как один, отважно
В жестокой битве схватятся с врагом.
Но враг труслив: бомбит дома и церкви,
По ленинградцам вновь из пушек бьёт,
Надеясь, что от голода померкнет
Жизнь в городе и Ленинград умрёт.
Без топлива в мороз сорокаградусный,
Без хлеба и почти, что без воды
Но Ленинград в тех днях войны ужасной,
Не покорён нашествием беды.
Да, не хватало пищи. Лютый холод
Одолевал слабеющую плоть.
И тот, кто стар, и даже тот, кто молод
Не мог бы смерть свою перебороть.
Война писала строки жизни кровью,
Пытаясь каждую судьбу сломать.
Но люди в дни те мрачные, с любовью
К своей стране, готовы умирать.
И умирали. Память Ленинграда
Вечна. Её, столетьям не убить.
Как много их погибло в той блокаде!
И никогда врагов нам не простить.
И не забыть: стук метронома, взрывы,
Развалины разрушенных домов.
Боль душ людских и их сердец надрывы.
Церквей печальный звон колоколов.
Людские трупы на проспекте Невском,
От голода упавших вдруг, людей.
Детей, забывших, что такое детство.
И гул снарядов, рвущихся весь день.
Блокада та, как героизма повесть
О том, что жив людей российских дух.
За ленинградцев милых беспокоясь,
Берггольц для них стихи читала вслух.
Она худа, ослаблена. Ей трудно
Произносить желанные слова.
Но ждут стихи её, как прежде люди
Те, жизнь в которых теплится едва.
Одни из них похоронили близких,
Кто мать, кто бабушку, а кто сестру…
Вот мать над сыном наклонилась низко.
А мальчик ей: «Я мама, не умру.
Мне сон приснился: подарил боец мне
Горбушку хлеба белого, как снег.
И наедимся вволю, наконец, мы…»
И мальчик смолк, покинув белый свет.
В другой квартире девочка писала:
«Все умерли. Осталась я одна.
Нам хлебушка для жизни не хватала.
Когда же злая кончится война!».
Молчат дома  в блокадном Ленинграде,
Но репродукторы в них не тихи.
Хоть чем-нибудь, живым, помочь бы надо.
Читала вслух для них Берггольц стихи.
И слово каждое пронзая время,
Пройдя сквозь муки и живую боль,
Несло грядущим, новым поколеньям
К родной Отчизне вечную любовь.
Её стихи, как огненные мысли -
В них зов, чтоб мы Отчизну берегли.
Её стихи, как в будущее письма
И времена стереть их не смогли.
Из памяти людей не исчезает
Блокадных дней жестокий марафон.
И в наши дни, к победе призывая
Берггольц стихи читает в микрофон.