Айседора

"Темнеет. Зажигайте свечи!
Поставьте ноты на рояль!
Мадам, у Вас замерзли плечи?
Поверьте, мне безумно жаль!
Присядьте от окна подальше,
здесь меньше дует, здесь теплей..." —
распорядитель полон фальши,
пытаясь рассадить гостей.
От аксельбантов, бриллиантов
в глазах рябит — тяжёлый труд,
не легче, чем у музыкантов.
В томленье все начала ждут.

Вот, наконец-то! В закулисье
тяжелый занавес ползет.
В прозрачной кисее актриса,
чей стан стройнее кипариса,
выходит, как на эшафот.
Ей ни к чему рукоплесканья,
букеты пышные цветов.
На сцену, словно на закланье,
для осужденья и признанья,
всего лишь несколько шагов.
Рояль, затем вступают скрипки,
за ними группа духовых...
От пота волосы чуть липки.
Играет на губах улыбка
Зал в предвкушении затих.
В безумстве бешеного танца
движенья — языки огня.
Как ей легко не повторяться,
как тяжело не повторяться,
рисунок вычурный творя.
Она не видит жадных взглядов
и не стыдится ничего.
Ей телом торговать не надо,
движений вихрь — её награда,
и упоение её.
И превращаются подмостки
из эшафота в пьедестал.
Цветы — на крашеные доски,
в газетах заголовки броски.
А ей — дорога на вокзал...

Погасли в канделябрах свечи,
кареты развезли гостей.
В ночь превратился плавно
вечер.
Под светом тусклых фонарей
распорядитель, фрак не скинув,
бредет неведомо куда.
Его толкает ветер в спину
и не нужна ему еда.
Он оглушен, он очарован
и пьян сегодня без вина.
Он больше к жизни не прикован,
а жизнь ему подчинена!