15. Явление русалки в Мисхоре

15.ЯВЛЕНИЕ  РУСАЛКИ  В  МИСХОРЕ

Однажды в полночь тьмой ночной,
тайком сыночка взяв с собой,
Арзы, по родине тоскуя,
взошла на башню угловую
дворца – султанского сераля,
от безнадёжности страдая,
исполнить сердца приговор:
В  ПУЧИНУ  БРОСИЛАСЬ, В  БОСФОР!
… Случилось так, что в тот же день,
когда Мисхор накрыла тень
от скал Ай-Петри перед сном
и звёзды вспыхнули огнём,
как это ни казалось странно,
РУСАЛКА всплыла у фонтана
с ребёнком малым на руках.
Тоска плыла в её глазах.
Взобралась на прибрежный камень.
В душе горел любовный пламень
к Салиму, с кем разлучена
судьбой навек была она.               
Всё было видно по лицу:
тоска по маме, по отцу,
тоска по дому, по Мисхору
и по всему, что мило взору.
Родным казался моря шум,
рождавший столько грустных дум.
Кружились чайки над водой,
крича в восторге меж собой.
Дорожка лунная, как мост,
вела от берега до звёзд.
… В тот день, когда Арзы украли,
аула жители узнали:
иссяк у берега фонтан,
зачах, как от сердечных ран, –
лишь капли, словно две слезы,
стекали в плаче по Арзы…
Мулла внезапно с минарета
призыв свой спел протяжно где-то
в посёлке дальнем, где бывало
мечеть к намазу призывала.
То для русалки был сигнал:
её вернуться в море звал.
С  поры  той ровно  через  год
русалка  из  прибрежных  вод
всегда в один и тот же день,
с Ай-Петри лишь спускалась тень,
всплывала из морских глубин,
с ней на руках всегда был сын.
На тот же камень забиралась
и мыслям грустным предавалась,
с аула не сводила глаз,
счастливый вспоминая час.
Печально волн вздымался вал.
Фонтан вновь чудом оживал,
по жёлобу текла вода,
совсем как в прежние года.
Хотелось вновь воды напиться,
смочить себе и сыну лица
той родниковою струёй
и в сердце обрести покой.
… Пора разлуки наступала.
Русалка с камня вновь сползала
и в глубине скрывалась вод,
чтоб вновь вернуться через год.