Муму. Куда приплыл Герасим

Будучи в школе, я так и не смог ответить на вопрос: зачем Герасим утопил Муму? Это был настоящий умственный тупик. Угнетённый, запуганный крепостной мужик настолько боялся своей строгой барыни, этой вздорной, больной старухи? Нет, конечно. Могучий дворник знал свои права, отличался степенностью и сам мог напугать кого угодно. Барыня отжила свой век и скорее вызывала чувство брезгливости и жалости, нежели страха. Самовольный уход Герасима в родную деревню – его личный бунт, бескровное восстание, осознание собственной силы и реализация жизненного потенциала. Если крепостной мужик психологически – раб, он бы не был способен на это и остался в каморке при особняке. Если он такой свободный и решительный, он не стал бы топить свою собаку. Иррациональное поведение, взаимоисключающие поступки.

Нужно отметить, что барыня не отдавала прямого приказа на уничтожение собаки. Она требовала её удаления. Своё требование она передала через дворецкого. Гаврила Андреевич собрал всю дворню, имеющуюся в его распоряжении, чтобы надавить на мужика. Герасим, как природный селянин, подчинился воле «коллективной барыни», иначе говоря, «мира». Он же и вынес смертный приговор беззащитной Муму, выразительно очертив пальцем вокруг своей шеи. Здесь можно усмотреть проявление фатализма, присущего русскому человеку.

Герасим – персонификация простого русского народа, точнее, его здорового ядра, правда, в тяжёлых цепях молчания. На это указывают его исполинский рост – «двенадцати вершков» значит 195 см (два аршина обычно опускались из описания), богатырская сила («Минина и Пожарского рука»), любовь к работе и ответственное отношение к обязанностям («числился самым исправным тягловым мужиком»), отвращение к спиртному и алкоголикам.

Противоположный ему полюс – башмачник Капитон Климов, бездельник и горький пьяница, пьющий якобы «с горя». Капитон полагает себя человеком «образованным и столичным», которого судьба забросила в московское захолустье. Налицо психология и язык образованного лакея. Башмачник выражается манерно и витиевато: «Женитьба дело хорошее для человека, Гаврила Андреич; и я, со своей стороны, с очень моим приятным удовольствием».

Герасим и Капитон претендуют на руку бедной безответной женщины, чья основная черта – покорность. Глухонемой дворник повергает 28-летнюю прачку Татьяну в ужас; она даже идёт на уловку и притворяется пьяной, чтоб вызвать в Герасиме неприязнь. Против башмачника она ничего не имеет и в две недели делается его супругой. Смиренная Татьяна предпочла могучему немому красноречивого лакея, безнадёжного пьяницу и лентяя. «Слушаю, Гаврила Андреич. А кого они мне в женихи назначают? – Капитона, башмачника. – Слушаю-с».

Безобидное притворство Татьяны – своего рода инициация, «посвящение» в супруги пьяницы. Она изобразила хмельное состояние, чтобы отвадить от себя трезвенника, и получила действительного алкоголика. Через год Капитон окончательно «спился с кругу», жизнь Татьяны пошла под откос. Татьяна – тоже в каком-то смысле Муму, кирпич на её шее – пьяница-муж.


************

Щенка Герасим выловил в реке у берега, и это символично: Муму вошла в повествование из воды и в неё же канула, исчезнув навсегда. Одни и те же руки спасли и погубили её. Тургенев счёл нужным закольцевать своё повествование. Обретение Муму случилось в день отъезда Татьяны с её непутёвым мужем и даже благодаря этому событию: дворник провожал свою любовь, следуя за обозом. Таким образом, собачка заняла опустевшее место в его душе.

В композиции повести отчётливо проступают два кольца, внутреннее и внешнее. Первое – всё, что связано с Муму, её короткой собачьей жизнью. Второе – видимый отрезок жизни Герасима. По барской воле он покидает родную деревню, по своей собственной в неё возвращается. Он практически входит в ту же самую реку, то есть в свою прежнюю, настоящую жизнь, утратив, правда, интерес к женщинам и собакам. Два сюжетные кольца прямо соответствуют историческим московским кольцам – Бульварному и Садовому. Остоженка, где проживает и трудится Герасим, как раз их соединяет. Городская топография удивительным образом совмещается с главными сюжетными линиями.

Особняк барыни, серый дом с белыми колоннами, располагался в районе Остоженки – радиальной улицы, ведущей от Бульварного кольца до Садового в юго-западном направлении, параллельно берегу Москвы-реки.  Герасим дважды в день запрягал лошадь и проулками спускался к реке, чтобы набрать в бочку воды для хозяйственных нужд. Поблизости был Крымский брод: летом Москва-река настолько мелела, что её переходили здесь по колено в воде. Брод получил название Крымского, поскольку ордынцы-крымчаки не раз пользовались им, чтобы пересечь реку и осадить Кремль либо Китай-город. Теперь на этом месте возвышается подвесной Крымский мост – обязательное звено Садового кольца.  Плотина, возведённая в 1863 году, существенно подняла уровень Москвы-реки в городской черте.

Накормив Муму щами с мясом, Герасим отвёл её к реке, прихватив по дороге два кирпича и верёвку. Чтобы осуществить своё намерение, он воспользовался лодкой, взятой «напрокат» возле Крымского брода. Он поплыл вверх по течению. Почему? Вниз означало двигаться к центру города, к Кремлю. Он же, напротив, стремился покинуть город, причинивший ему страдания. Кроме того, физическое напряжение могло притупить душевную боль. Москва-река входит в столицу с запада и, сделав множество петель, выходит на юге, где устремляется к Оке. Герасим энергично грёб против течения. Так он прошёл мимо Нескучного сада и Воробьёвых гор, оставшихся по левую руку, и вместе с рекой сделал крутую петлю. Можно утверждать, что здесь он Муму не топил: «А Герасим всё грёб да грёб. Вот уже Москва осталась далеко назади. Вот уже потянулись по берегам луга, огороды, поля, рощи, показались избы. Повеяло деревней…» – пишет Тургенев, ни словом не упоминая горы, поросшей вековым лесом. Следовательно, гребец дошёл до следующего поворота, теперь налево, и оказался в районе нынешнего Киевского вокзала.

Рассказ написан в 1852 году; действие происходит в это же время. Множество карт показывают, что Москва в середине XIX в. на 90% умещалась в пределах Садового кольца, местами выходя за его границы. Район Киевского вокзала как раз был такой границей, застройка соседствовала с огородами и полями. Чтоб Москва действительно осталась «назади», Герасиму нужно было плыть дальше. Теперь по его левую руку была бы набережная Тараса Шевченко и гостиница Украина, справа – здание Совета Экономической Взаимопомощи (СЭВ), известное как дом-книга. Гребец прошёл бы под нынешним метромостом Филёвской линии  и, наконец, приблизился бы к небоскрёбам Москва-Сити.  Это и было в позапрошлом веке Подмосковьем,  сельской местностью. Похоже, именно здесь Муму нашла свой конец. Если это так, то впечатляющий комплекс из стекла и бетона, достигающий трёхсот восьмидесяти метров в высоту, есть самый грандиозный монумент из всех, когда-либо возведённых на месте гибели преданного животного. Недаром некоторые башни напоминают кирпичи или блоки, поставленные вертикально друг на друга.

16. 02. 2025