Книга роман Королева 9 часть 24 глава

Воздух в кабинете короля Генриха  был накален до предела.  Королева Елизабет, лицо её пылало праведным гневом, отпрянула от письменного стола, словно от оскверненного места.  Её голос, обычно мелодичный и властный, сейчас звучал как раскаленный металл: "Ты, кажется, окончательно потерял рассудок, Генрих!  Или ты действительно думаешь, что я смиренно приму твое решение?"

Её слова, пронзительные и беспощадные, эхом разносились по огромному залу, заставляя даже могущественного кардинала Вольси, стоящего в тени, съёжиться от страха.  Лицо короля, обычно полное самоуверенности и высокомерия, было искажено смесью раздражения и... чего-то похожего на страх. Он продолжал нервно расхаживать по комнате, не в силах оторвать взгляд от разъярённой королевы.

"Ты не понимаешь меня!" – крикнула Елизабет, голос её срывался от неконтролируемой ярости.  "Я не отступлю! Маркиза де Монтегю – твоя фаворитка – останется за пределами двора, и точка!"

Генрих остановился, его плечи напряглись. "Ну что же ты, моя королева? – пробормотал он, стараясь придать своему голосу безразличие, которого в нём не было. – Она всего лишь женщина, источник мимолетного удовольствия.  Что тебе ещё нужно?"

Елизабет приблизилась к нему, её глаза, полные слёз, но твёрдые как сталь, сверкали. "Мне нужна *ты*, Генрих! – выдохнула она. – Ты мой муж, мой король, мой союзник, а не просто удовлетворитель моих… желаний. Ты забыл, что я – не только королева Англии, но и твой друг, твоя советница,  твой... равноправный партнер в управлении королевством?  Разве не видишь, что  такое пренебрежение к моей персоне, к моим убеждениям,  подрывает основы нашего брака и всей страны?"

Генрих сел в своё кресло, крутя в руках изящный кинжал – подарок от венецианского дожа.  Блеск полированного стали отражался в его глазах,  и это холодное сияние заставило Елизабет сделать шаг вперёд.

"Дай мне этот кинжал," – потребовала она, голос её стал неожиданно тихим, но ещё более устрашающим.

Король, заметив странное спокойствие в глазах своей жены, на миг растерялся.  "Зачем?" – спросил он,  его голос звучал с невольным напряжением.

"Дай мне его, говорю!" – повторила Елизабет, её рука уже тянулась к оружию.

Генрих подал ей кинжал.  Елизабет взяла его, лезвие холодное и острое, словно пронзало её собственную душу.  Она прижала кинжал к щеке короля,  ледяное прикосновение к его коже.

"Этот кинжал, мой любимый, может быть обращён против тебя," – прошептала она, голос дрожал, но её глаза оставались сухими и решительными.  "Подумай хорошенько, Генрих.  Твой выбор определит судьбу не только маркизы, но и твою собственную, и судьбу всего королевства. Запомни,  я – не просто твоя жена. Я - королева Елизабет, и я не позволю тебе  превратить наш брак в фарс, унижая мой разум и положение."

С этими словами она вышла из кабинета, оставив Генриха в оцепенении.  Кардинал Вольси,  лицо которого побледнело до мертвенной бледности,  пробормотал: "Я боюсь... она вас убьёт, Ваше Величество".

Генрих лишь коснулся кончиками пальцев места, где только что касалось лезвие кинжала. "Она моя королева," – прошептал он, его голос был тихим,  почти неслышным,  "и я лишь тень её в жизни".  В его глазах, впервые за долгое время,  проснулся не страх, а глубокое осознание собственного высокомерия и  понимание истинной ценности женщины, которую он почти потерял.  Эта ночь стала переломным моментом в его жизни, началом переосмысления его роли как короля и как мужа.  Он понял, что потеряв Елизабет, он потеряет не только любовь, но и преданность народа, а значит, и корону.  Эта угроза кинжала стала тревожным сигналом, но и началом  долгого пути к  пониманию  важности  равенства в браке и  мудрости, несовместимой с  тиранией.