Кстати, а где Пушкин?

Пупок чернеет сквозь рубашку,
Наружу титька, милый вид!
Татьяна мнёт в руке бумажку,
Зане, живот у ней болит.

Она затем поутру встала
При бледных месяца лучах
И на подтирку изорвала
Конечно, Невский альманах.



Класс молчал в звенящей тишине.

Кто это написал? Я спрашиваю, кто это написал?

Кюхельбекер, это ты написал?

Марь Иванна, это не я!

А кто?

Это Пушкин написал!

Кюхельбекер, Кюхельбекер! Вот всегда у вас так, сначала натворите дел, а потом

кто виноват?  Пушкин у вас виноват! Садись, два.



Спустя сто с лишним лет. Город Заколдуйск, Заколдуйское Детское книжное

издательство НКВД "Теремок", 1937 год.

Следователь, шевеля губами, читает:

"Пупок чернеет сквозь рубашку..." Кюхельбекер, вот мы вас держим здесь для того,

чтобы вы составили Христо, мать её, детской литературы, а вы сочиняете какие-то 

похабные стишки!

Гражданин следователь, это не я! Это Пушкин написал!

Кюхельбекер, Кюхельбекер! Вот всегда у вас так, сначала напортачите, а потом кто

виноват? Пушкин  у вас  виноват! Садись...

На сколько?

Как всегда, на десять.



Наши дни. Паша Воля дербанит очередной учебник.

Вот, пожалуйста! "Христо, мать её, детской литературы" город Заколдуйск,

Заколдуйское детское книжное издательство НКВД "Теремок", 1937 год.

"Пупок чернеет сквозь рубашку,

Наружу титька, милый вид!"

Нормально?

А чо, нормально!

Читаю дальше:

"И на подтирку изорвала

Конечно, Невский альманах!"

Вы когда-нибудь видели литературный журнал?

Ах, да, о чём я, конечно, видели...

А вы можете представить, чтобы за одно утро изорвали на подтирку сто

страниц глянцевого журнала? Я нет! В печку этот учебник!



В зале Лёвчик и Вовчик.

Слышь, Лёвчик, а это правда что ли Пушкин?

Слушай, старичок, я уже не помню кто Соловьиную рощу написал, а ты меня

про Пушкина спрашиваешь!

Тихонько напевает:

"Пупок чернеет, пупок чернеет..."

Нет, Вовчик, это не Пушкин!

Почему , Лёвчик?

На мелодию не ложится.

На какую мелодию?

На Соловьиную рощу, если на Соловьиную рощу не ложится, это не Пушкин!

Извини, старичок, мне надо звонок сделать.

Алё, Пушкин? Нет? А кто? Кюхельбекер? Слышь, Кюхельбекер, это ты пишешь

похабные стишки, которые на музыку не ложатся? Не ты? А кто? Пушкин?

Кюхельбекер, Кюхельбекер, вот всегда у вас так, сначала накосячите, а потом

кто виноват, Пушкин у вас виноват! Кстати, а где Пушкин? На речке? Что он

там делает?

На Чёрной речке? Понятно...

Кто мне телефон Пушкина дал? Кто, кто, Паша Воля...

Пушкин умер?

Вот гад, он знал!