Слово о полку Игореве

Слово о полку Игореве
Игоря Святославовича, внука Олегова,
Дополненное действием!

Это художественная альтернатива в стадии написания.

***

Не по замыслу певца Бояна,
Гусляра Киевкого вещего,
Не пестра, не многогранна,
Братия, быль времени сего:
Не с утраченных корней
Начнётся - с пресловутых дней
Владимира до Игоревых дней!

У Бояна повесть плавно
Через обычай стародавний
Сперва представить первь,
Из причины в следствия переходила.
Он, вспоминая то, что было,
В прахе копошился, словно червь.
Из семечка пушистым разростался
Древом. По ветвям растекался
Мыслями: усобицы, победы,
Пораженья... Бабы наши и деды
Жили, местоположенье,
Звёзды, ориентиры времени.
Орлом взмывал под облака,
И, замирая, без движенья,
Парил на веяньях Стри-бога,
Рыскать бежал тропами волка,
И подступы, и отступленья,
Видел.

Ущипнув гитарную струну,
Добрым словом помяну
Старого певаку!

Струна бы спела так:

Зельно винишко,
Червоно золотишко,
Добр молодец,
А девица красна,
Елец в колодце,
Щиты червлёны,
В мечтах влюблённых
Благоденствует весна!

Если славу сотворяют,
Десять соколов спускают
На стаи белых лебедей.
Когда сокол ударяет,
Лебедь песню начинает!
Игрой блистающей своей
Боян не 10 соколов спускал,
Пальцы на струны возлагал,
Вздрагивали струны, оживали,
Сами! славу рокотали
Нашим князьям: а прежде
Всех Ярослову старому,
Затем князьям Тьмутороканя,
Ныне известен, как Тамань,
Мстиславу храброму,
Который заколол Редедю,
Касожского богатыря, медведя,
Пред Касожскими полками
Положил. Красному, с флажками,
Герою половецкого обмана,
Святославичу Роману.

Старый добрый Ярослав
Был мудр и величав,
Долго правил, долго жил,
Седую бороду носил
И меч не вынимал,
Имея мощную опору
Твёрдо на ногах стоял,
Церковь поддерживал
И правду видел,
Был вершителем суда,
Видел и следствия следа
В масштабах времени,
От и до, вскользь по течению.
Имел узорчатый костюм
С целой историей. И ум,
И шапку. А при нём
Паруса до корм
Не опускались,
Стяги не развевались,
И даже корабли по руслам
Правильным курсом
Уносились. И крепостные стены,
Не запираясь ставнями,
Стояли деревянные,
Птиц не было - "кша, окаянные!"
Проклиная взмоют ввысь,
А прикормишь - подружись,
Узнай их пользу. Нательные
Кресты не выставлялись напоказ,
Их-то лили оловянные у нас,
Простые. А соборы в его дни
С побелкой, окнами, дверьми,
Были уже из кирпича.

Кем быть: служителем Фемиды
Или ярославом Мудрости,
Конечно же решать тебе,
И тени скрыты в темноте...
Многосторонний взгляд -
Лучшая из правд!
В жизни место истине и лжи,
Спорам разума и, между верой,
Видит ли Фемида, как дрожит
Прибор в руке её несмелой?
А меру веса хорошо ли знает?
Тот, мастер наук, ещё тот жук!
Прохиндей видит ли реку?
Перо Маат горит или взлетает?
Ибис птица - что обозначает?
А человек? Что там в мозгу?
Экскременты катит скарабей
Или солнце? Глаз Ра? Окей.
Как-то через огненную реку
Ехал баснословный грека,
Из реки рака на руку одел,
А Тот на рака (кверху каком,
Книзу баком) ибисом смотрел...

***

Владимир правил безупречно,
Красным Солнышком сиял,
Что было - бог весть, быстротечно
Правленье Игорь перенял
И Новгородским князем стал!

Во дни храброго княженья
Игорь битву развязал,
Несметные полки собрал,
Умом созрел. Требуя мщенья,
Сердце кипело ратным духом,
За земли русские, в науку,
На половцев повёл. Тогда
Знамение явилось в небесах,
Как же без этого? Но страх

- Знаменье - дурной знак! -
Ропщется дружина. "Тьфу!"
- Хорс указывает путь! "Дурак?"
- Изверг, Хорь - кто пёрнул? Фу!
"Мы под защитой, нас не видно,
Нападём, братва? - Вундеркинд,
Ты куда плюнул? - Промедлим щас,
Враги восстанут против нас!"

Неведом русичам... Звезда,
Именем Солнце или Хорс, светила
Лучом на половецкую землю,
А русские полки накрыла
Тьма кромешная. "Не потерплю, -
Игорь рёк, - Не бившись,
Горечь пораженья! Сразившись,
Лучше здесь убитым быть,
Чем до одра смерти носить
Кандалы предубежденья!
Дружина моя храбрая, за мной
Борзых коней смело седлаем,
Все в злат-сремень и отступаем
Дон смотреть!"

- Ох, и широк он, Игорёк, конём
Не переплыть.

"Хочу, о други, с вами
Вековую славу разделить!
На поле брани преломить
Об половца копьё. Сложить
Рядом с русыми главами
Буйну голову, - так русским говорил, -
Шеломом Дона зачерпну,
И мчим обратно на войну,
Колодец кто-то осквернил!"

- А, пить! Пойдём...

Князь захотел испить. Шелом
Сняв с головы - война потом,
Жажда мучила скорей начать!
Пусть пока половцы дрожат
У огневого рубежа.
А мои воины пока,
Ради заветного глотка
До Дона, разминая сапоги,
По территориям походят,
Пусть дикий ужас, страх наводят
Мои грозные полки!
Изверг и Хорь всласть пропердятся,
А Вундеркинд ко дну играться
С пудовым камешком пойдёт...
Или здесь, на всякий случай,
Его оставлю. Он везучий!
Ещё, быть может, и всплывёт...
"Вундеркинд, сидишь в засаде,
В оба конца тьфу не прокатит!"

***

Боян, о, соловей
Минувших дней,
Лелея в разуме
Память, дерево мыслей,
Какой бы мыслью
Ты разросся ныне?
Какими фразами,
Какой бы красоты,
Восщебетал бы ты
Это столкновенье!
Ход сраженья
Из-под облаков
Оком ума взирая,
Предвосхищая
Наших и врагов
Движения полков,
Сплетая опыт,
Боевую славу, грохот
Обеих половин,
Первь и новь времени,
В один зачин
Рыща тропой Трояна
Чрез поля на горы.
Всесторонне, многогранно,
Песнь Игоря,
Внука Олегова,
Иначе спелась бы!

Ой, то не буря
И не ясных соколов заносит
Из земель Залесских
В поле Половецкое,
Муравное и широкое,
Которое не косят
Косари - что толку?
А из поля того страхом
Галки стиснуты, объяты,
Сбившись стадом,
Выше клюва не взлетают!
Путь отрезан, не крылаты,
К речке Дону убегают.
И то не стаи галочьи -
А стадо калечей,
Так враг от русских убегает!

Вундеркинд: "А ведь и правда,
Кто куда должен бежать?"
Изверг и Хорь: - Тебе плевать,
Нам напердеть! Князю испить.
"Что будет завтра?" - С ним?
- Завтра будят! "В рог трубить?
Или бить в бубен?" - То увидим...

Или воспел бы так вещий Боян,
Внук Велеса, что вот

На подходе
За Сулой ржут кони,
В Киеве уж славу звонят,
В Новгороде протрубили!
Стяги в Путивле,
Милого брата Игорь
Всеволода ждёт...

Взвейся орлом, друг мой,
Пока над картой контурной
И посмотри расположение полка,
Где Курск, где Киев, где река
Названьем Дон течёт,
А где Сула, где Новгород,
Где половцы? В расчёт
Прими.

И говорит: "Всеволод буй-тур,
Единственный мой брат,
Свет светлый, Диоген, Сократ,
Во тьме безликих сигнатур!
В непростое время мы живём:
Сегодня к половцу с огнём
Объявляемся врагами,
Завтра с половцем друзьями
Друг на друга нападём!
В двуличной лжи меня не уличи,
Зла предостаточно итак,
Брат мне опора, а не враг,
Заместо бати..." - Не молчи!
"Оба мы есть Святославличи!
У меня на половцев обида...
Седлай же, брат, к бою скорей
Быстроногих, что ни есть, коней!"
Как искра, молниеносно,
Курский Всеволод в ответ:
- Брат, в чём вопрос?
"Да или нет? To or not to be?"
- В стремень ступил?
"Ага" - Подрос? "Ага" - Топи!
Мои-то кони наперёд готовы,
В Курске осёдланы стоят,
Куряне понимают: то не ново!
"К бою готов и мой отряд!"
- Под трубою шито-крыто
И под шлемом есть защита -
Остриём копий накормлены!
Пути проторены, яруги ведомы,
Звонкой тетивой луки заведомо
Согнуты. Наготове, стрел полны,
За спиною колчаны.
Сабли с острия наточены,
Скалясь, сами в поле скачут,
Как хищники, ранят-отскачут,
- Ура! - честь отстоят,
И "Слава!" - князю прокричат.

Игорь-князь приободрился,
В золотой стремень ступил,
"Чу!" - и в поле устремился,
Вздымая прадедову пыль.

***

Путь ему Солнце заступило,
Кромешной тьмой
И мглой накрыла,
Смеркаясь, ночь, в которой
Тучи, мрачно грохотая,
Затянули Млечный Путь. Сверкая,
Трепетая молнией и рассекая
Воздух, началась свирепая гроза,
Птиц на деревьях разбудила.
Ветров вой, свистя, назад
Опрокидывал стайных зверей,
В вершине дерева вдруг: - Эй! -
Воскликнул Див, веля послушать.
"Ты кто?" - Я - Див, а кто есть ты?
"Я - Игорь!" - Кинь покушать!
Не русский что ли? "С высоты
Слезь-ка до земли." - Цыц, невежа!
Не зная до, спроси, что прежде?
"Откуда ты, диковинное чудо?"
- А ты? "Князь из Новгорода"
- Ух, ты! А я-то старше!
В старом Граде правил... Раньше
Вы меня кормили сами,
И за вашими дедами
Я сам в неведомые земли вторгся,
Чёрным морем через Днепр пёрся
Вверх, против течения Сулы,
Даже на древо влез! Смотрите!
Но не дождёшься похвалы,
Хоть косточкой-то угостите!
"Так получается тебе,
Болван Тьмутороканьский,
И в Суроже, и в Корсуни братской,
В громе дедовый побед
Больше и места нет?
Хочешь есть, следуй за мной
В жестокий бой и роковой!"
- Им не буду помогать! - воскликнул
Див и с ветки спрыгнул,
Сияньем севера сияя...

***

Утопая, дорогами без колеи
В мраке полуночи укромно
Живые тени потекли.
Телеги половцев скрипят,
Спеша на побережье Дона,
Как лебеди, когда свободно
Над зеркалами вод летят.
Стягивает для сраженья
И Игорь к Дону ополченья.
Но Див, остерегая от беды,
Победы не даёт, туды-сюды,
Вдобавок к первым тучам
Даёт грозу, первой не лучше...
Так, по яругам в срок орлы,
Стол облетая, зрят углы,
Клекоча в стороны, зверей
На шведский раут зазывают: - Эй,
Здесь будет пир! - так кличут,
Звери придут и кость глодают.
Кто хищник, кто добыча,
Кто кого съест - кто знает?
Хитростью берёт лисица,
О, как она любит восхититься,
Чуточку слизнуть и испариться,
Но на червлёные щиты
Лисицы брешут!
А ведь у наших женщин,
Самоцветных эталонов красоты,
Есть косицы, и пушистые мечты,
И лисий хвост их украшает,
Как воротник, в родных краях,
И шуба. А у нас везде резьба,
Даже крестьянская изба
С узорами... О, русская земля,
Как далеко ушли от женщин
И домов войска. Уж за Шлеменем!
Далеко отсель ночь меркнет,
И звёзд над головой не счесть,
Заря свет зажигает. Тенью
Тьма от света ускользает, месть
Преследует... Как изобразить
То, что не видел никогда?
Взять обрезать и затмить?
И наступает темнота...

Текст двояк, интрига,
И Велесова книга
Не знает эпохи половцев,
Ни Тьмутороканя дней,
Веру-то знает русских, в ней
Она, вроде как, ладней.
Знает род Полевы. Поляниц,
Искусных мужеством девиц
Сказки помнят. Белый Полянин
С бабой Ягой в ссоре 30 лет.
У ссор важен и цвет,
Половец, конечно, Половчин
Поганый, но поганка - белая,
На нём маска мужчины,
А вдруг там дева смелая?
Сабли-то сперва об шлем стучат,
У сабли есть тупая сторона,
Наши не трогают девчат,
Вдруг не одна? Даже когда война...
А летопись, как под копирку,
Рисует однообразную картинку,
С текстом не сходясь...
И князь то с половцем идёт,
То против половца встаёт,
Прорубая себе путь,
Чтобы славу отщипнуть.

Вот мглой поле затянуло,
Щебет соловьёв уснул,
Говор галок пробудился,
А половец? Не укатился!
И - От нас не уплывёшь,
Словами Гендальфа -
Да начнётся грибной дождь!
Русские полки рядами
Выстроились со щитами
Стеной, плечом к плечу,
Заграждая поле, честь
Себе ища, а князю славу,
Устроили, словом, облаву!
Взъярились буйны ветры,
Уносясь вихрем событий
Из центра, а в красном спектре
Половец не видит...
- Слева, справа, на ловца
Нагоника-ка половца! -
Кольцом сомкнулись,
- На! - мечом воткнулись.
В четверг дождь начался,
А утром пятницы
Уже втаптывали в грязь
Половецкие полки, а князь
Смотрел: где плачет девица,
Там и трава шевелится.
Жестоко? Да! То не сейчас
Было - тогда. Они бьют нас,
Мы мочим их, местью горя,
По кругу следует заря,
Дома горят, до бесконечности
Судьбы ломаются, конечности...
Рассушившись мертвецами,
Бойцы встали на них. Стрелами
Прогнали девок половецких
По полю. Львиц светских
Украшения на них: золото, паволоки,
Дорогие оксамиты. Под ноги,
Обутые в сапоги,
Стеля мосты ортмами, епанчами,
Кожухами,
Разным узором половецким,
Двинулись болотными местами
С грязью, где телегам с весом,
Утопая, не проехать. Колеи
Стираются бесследно, грязью
Замыкаясь. Да и князь
Не пеш, а едет на коне. Отошли,
Добычу поделили: воинам честь,
Как в уговоре было, так и есть:
Храброму Игорю, сыну Святослава,
Досталась ветряная слава:
Стяг - червлёный флаг,
На белом полотне хоругвь,
Чёлка червлёная,
Древки сребрёные.

***

Мужи убиты, девки убежали,
Телеги же старой закалки
Седым дедам принадлежали,
На них болтать любили галки.
Дремало в поле на телегах
И храброе гнездо Олега,
Деда Игоря. Помните такого?
Не так прост, Олежка
Был завсегда с тележкой!
Сейчас-то нет, а наше слово
Помнит всё. Далече залетало,
И к половцам, места хватало.

Волхвы-то новоявлены. Давно
Старые уж к звёздам улетели,
В полуночи, когда темно,
За ними в телескоп смотрели,
Созвездия запоминая
И в Млечный Путь их провожая...
В технологических процессах
Не шаря, проклиная всё вконец,
В музее летоисчислений жрец
Занял алтарь, прося еды.
Что было до, вошло в привычку,
Отсюда вырос и обычай.
Встарь там ковались инструменты
И лекала были для руды,
И текст. Дурачки-то лили кровь
Непрестанно вновь и вновь,
Тысячелетьями науку оскверняя...

Весьма гостеприимные деды
Обид и зла в прошлом не знали
И друг другу помогали,
Как могли. В те дни раздора
Между соколом
И кречетом,
И тобой, чёрный ворон,
Поганый Половчин,
Не было. Не было причин
Ругаться. А в телеге, говорят,
Был самогонный аппарат
С самоваром и баранками,
Деды любили заварку заварить,
Попить, баранку покрутить,
За тёлочек и бабок потрындеть,
Дела насущные, в карты поиграть,
Погрызть таранку посидеть,
Кости растрясти и палки покидать.

***

Но серый волк проворно
Ищет, чем бы поживиться,
Куда бы вторгнуться бочком,
Словить косого или насладиться
Первосортным третьячком?
Не серый волк - матёрый Гзак
Местность обрыскивал.
- Ищи до Дона! - так
Ему насвистывал
Кончак, внук Шароканя.

Кровоточат ранью зори,
Начиная новый день,
Солнце вспыхивает. С Моря,
Напирая тень на тень,
4 солнца утопить желая
В непроглядной темноте,
Тучи чёрные ползут,
И враги ползут везде.
Синие в них трепыхают
Молнии неистово, рождая
И гром, и грозы, и дожди...
И отнюдь не капли брызжут,
А стрелы огненные прыщут,
Виясь со свистом, поражают
Меткой цель, и поджигают
Врагов, в тени укромной
Идущих полчищами с Дона.
Копьи в полчища летят,
Ломаются, сабли гремят
Об шлемы половцев поганых,
И по Калке непрестанно
Не вода, струясь, течёт,
А кровь-руда фонтаном бьёт.

О, русская земля! Теперече,
Где первобытный лоск? Где рееще,
Наш русский гордый флаг,
И наше зрелище?
Ты уж Шлеменем не сверкаешь!
В отбросах тонешь, как помоище,
Себя жуёшь, себя же извергаешь
Междуусобицей, побоищем,
И лоно предков оскверняешь!
И ветры, Стрибоговы внуки,
Веют с Моря стрелами науки
По отмашке от любой руки
На храбрых витязей полки,
Олега, Игоря - не важно!
Память забыть не так уж страшно,
Куда страшней не понимать
За что мы бились. Где опять?
Что со Шлеменем? Земля-то стухла,
Реки мутные текут, везде разруха,
Параша поле покрывает,
Стяги врагов повелевают.
И половцы идут от Дона,
И от Моря, от всех стран, проворно
Руку заносят - наших бьют!
Русские полки не отступили, ждут.
Исчадья беса заклинаньем,
Чёрным, магическим незнаньем,
Переградились полем.
А русичи, готовясь к бою,
Встали кольцом, переградясь рядами
С червлёными щитами!

Конечно, в таком положении
Застоя, гнева, напряжения,
Можно легко по половцем
И молнию пустить, и, заодно,
Витязем, добрым молодцем,
В занятое рубищем окно
Для посева поле распахать.
О, Яр, Всевладов тур, стоять
На бороне - тебе не привыкать,
Прыская с рогатки стрелами
На однообразные войска,
Громишь их шлемы-маски
Легендарными мечами харалужными,
С узором. Куда, тур, врежешься,
Своим златым шлемом светясь,
Там, втоптаные в грязь
Хвалёного невежества,
Половцы лежат, оплавлены,
Раскалившимися саблями
От частых взмахов обезглавлены,
Переборонены и маски каплями,
Расклёпаны и аварские шлема,
Кончиком хвоста сгорают
От тебя, Всевладов тур! Туман
Уносится, противник тает!

***

Сейчас - цивилизация,
Ошибки повторять - к чему?
Славянин, христианин, вне изоляции
Могут дружить, благодаря уму,
И конфуцианство, и буддизм,
Ислам, и другие ветви знания
Нового и старого образования
Могут быть единый механизм,
И в мире жить, фильмы смотреть,
Будущее строить, прошлое иметь!

***

Русский язык довольно гибко
Вбирает суть, не кичась шибко,
Мы начинаем речь "Се бо...
Азъ есь, ты есте, мы есмъ..." с себя.
Сей был, и понеслась, скачки любя,
Телега времени по бездорожью...

Сытиврат (Сотворот) - творец,
Провидцу Кроту был отец.
Крот в одной руке держал
Рулевое колесо, штурвал,
В другой сосуд с плодами
И ароматными цветами,
Опоясан шерстью был
Белоснежной, но грустил,
Под ногами почву не имел,
Стоял на рыбе, плыть хотел.
Как Mater Verborum сообщает,
Крот Сварогу отец, а внук ему
Радегаст, головой утку качает,
Вместо зонтика, десницей прижимает
К груди бычка, что на уму?
Шуйцей мнёт секиру
И гол скитается по миру
В поисках ниток для рубахи,
Все гостю рады, кроме пряхи.
Античность мериться пиписькой
И подвигами в зоне риска
Очень любила,
Было и было.
При Свароге от металлургии
До кораблестроения
И светоизлучения
Пройден путь.
Есть ориентация в пространстве
По звёздной карте,
Дополненная памятью преданий,
Мир виртуальный, стародавний.
И, как я понимаю, воображением
В те времена читали
Проще, по изображениям,
А текстом имена писали.
На корабле стоял фонарь.
Религиозные мотивы встарь
Друг друга повторяют,
Но в разных временах
Одно другому не мешает.
В этом времени у нас обрыв:
Горы под водой, землетрясение,
С неба метеорные явления
Летят. По земле бежит прилив
К месту крушения.
При пращуре Свароге
Предки жили в синей Сварге,
Их сияющие души в звёздном Ире,
Отпрыски жили в Мире.
После затопленья Мира
Разбрелись по миру.
По роду Сварога, Сварожичи,
От Даждь-бога Рус-батюшка,
Замужем Русь-матушка,
Идут русичи.
Сварог отплыл к Египетским краям
За инструментами для ковки,
Сын, Даждь-бог, остался там,
А отец вернулся к месту остановки.
Упоминание есть в летописях,
И там нет пирамид,
А только живописный вид.
И с неба в виде метеоритного
Железа инструменты
Сами прилетают.
Люди были под защитой Мануша.
В Велесовой книге - география
И ореал движения славян.
Пред и после старца Ория
Была неразрывная история.
Оричи Кий, Щек и Хорив,
Разошлись по странам
И углам, единство сохранив.
Минули лета Ярославля,
В правде Ярослава штрафы,
В изреченьях - правда.
Настали лета Святославля,
И от Олеговых плечей
Тянулись ветви Святославличей.

Святославич Глеб в Тьмуторокане
Мерил Керчь, памятный камень
Оставил с письменами.
6576 (1068 год) 
В том же году половцы напали
И на Киев. Как я понимаю,
Их ханов и давно интересовали
Технологии плавленья стали
И письменность. Через год
И смерть Романа доставила хлопот.
В Новгороде в 1071 году,
У красных и белых на виду,
Глеб зарубил волхва или волхвиду...
А, может быть, и не рубил,
Летописец этого не изобразил.
Глеб после серии жестоких воен
В Чернигове был упокоен (1078 год).

Виновники не сразу каются,
А после преступления
Раны долго не срастаются,
Цена их заживленья,
Братия, бывает высока! В тени
Чтение и историю родни
И города Чернигова забыли,
Убранство золотого стола слили,
Сняли одежду с милых лад,
И украшенья с Глебовны,
Прекрасной Глебовой жены,
Традиционный вековой обряд.

В таком раскладе:
- Кто княжича оклеветал? -
Тот Олег меч в руку взял
И крамолу ковать стал,
Стрелы сея, по земле
Травы горели, и во мгле
Во злат-стремень Тьмутороканя
Сам вступил. А давней
Наковальни звон волнами
И Ярославь Великий слышал,
Сын Всеволода. По утрам
В Чернигове Владимир - тишь! -
Уши всем закладывал
И исподлобья поглядывал.
(1078 год) Вячеславлича Бориса
В красной шапке слава
Привела на суд, а переправа
Была близ Гуричева града
Сама паполомой стелена
На Канину зелену,
Бедному родичу в награду
За обиду Олега храброго плеча,
Молодого княжича.

(У Олега на печати
Знаки царской власти)

С такой же Калки поволок
Князь окаянный Святополк
И своего почтенного отца
Меж иноходцами Угорскими
Под багрян-покров порфиры
Святой Киевской Софии.

***

Древние цари, чтоб подогнать
Историю под одно начало,
Как бы это не звучало,
Или историю корней не знать,
Жили и правили веками,
Войны вели с людьми, богами,
Бесами. Побеждал такой-то,
Или был секрет какой-то,
О котором принято не говорить,
Чтобы себя омолодить.

При Ольге Святославличе,
Быстро меркли Гориславличи.
Как стрелы, сеялись усобицей
И усобицей в ногах топтались.
Сыны отцов в междуусобицах
Погрязли. Не развивалась
И жизнь Даждь-божья внука,
Кроме меча и стрел, не зная кукол,
В княжьих кромолах погибала,
Знать шла на знать, сгорала,
Человечьим веком сокращаясь.

Города опустошались,
И тогда в русской земле
Редко пахари кикали,
Сев заброся. Заростали
И муравные поля. Во мгле
Часто вороны граяли:
- Кар, это моё! - толкали
Собрата, меж собой деля
Разложившиеся трупы.
Галки обсуждали группой
План действий, говоря:
- Семечек нет, зерна не будет,
Летим на выезд,
А то ворон око выест!

Были рати - поистратились,
Полчища сложили главы
В войнах тех, и, брызжа, в травы
Укатились. Сразу начались
Новые сраженья, схватки,
Подобным, как и было, образом,
История не учит! И остатки
Ратей бьются. Зрелым колосом
Рожь в полях не наливается,
И слухов нет. День начинается,
И гром с ранья до вечера,
Несётся с вечера до света,
А впотьмах стрелы далече
Прыщут. Сабли "Ну, привет!"
Об шлемы вежливо гремят,
Копья харалужные трещат,
Бьют, трепыхая, молнии по сердцу
Поля в землях половецких,
Неведомых. Исподкопыть
Костью посеяна, кровью полита,
Тяжбой взошла, желая жить,
Ища прибежище, защиту,
В русской земле, и есть, и пить.

Знать, бразды правления любя,
Стремится поглотить саму себя.
Рабочий механизм, экосистема,
От почвы и до кроны, шаром, весь
Исправен должен быть. Эмблему
Сотрут ветры, голод просит есть.

"Кто мы?" шумит,
"Что мы?" звенит
Вопрос изогнутый, двойной,
И "где мы?" тетивой
Третий прилетает.
Давеча рань, а ныне брань,
И с рани ткань
Внутри кости
Свободной площади
Не знает,
Снаружи плотью обрастает,
И плотью плоть возобновляет.

***

Заря не сходится с зарёй,
Солнце в зените не стоит,
Круг нарезая над Землёй,
Зрит живописный вид.

Князь Игорь мановением руки
Развернул грозные полки,
Жаль брата милого терять:
- Яр-тур, скажи, где Всеволод?
"Му-му!" Однажды, упустив момент,
Время не воротишь вспять.
Однажды, будет много слов
На языке, а некому сказать,
Однажды... В стане врагов
Полки бились день, другой,
Туда-сюда, за боем бой,
Глубже врезались. На третий день,
К полудню, исчезает тень,
Пали и, полные отваги,
На свои тени Игоревы стяги,
И рекой крови растеклись,
На берегу бессердечной Калки
Навеки братья разошлись.
В гуще сраженья красных вин
В помин души взять негде,
И теперь воин в поле был один,
А все, кто с ним повязан, вместе
В калачики, былинки, ковыли,
За землю русскую легли.
Храбрые русичи ещё до пира
Сватов напоили вдрызг -
Ничто не вечно в этом мире
И опрометчив риск!

Жалостливо никнет мурава,
Дерево скрипит, живо едва,
Согнувшись в три погибели,
Приклонилось до земли,
Листву теряя. И уж, братия,
Не весёлая година - взгляньте:
Пустынь иссушила силу вида,
Перекрыла плодородие. Обида
В силах и Даждь-божья внука
Встала, который стал бесплоден,
И вступил "На что я годен:
Воевать или рожать? Аука?"
Девой на землю Трояна,
Поросшую бурьяном.
"Как же зачать без семени?
В пустых коридорах времени
Кровоточит в ножнах рана...
Надо ополоснуться! Освежить
Голову, понять, как жить..."
Обида лебедиными крылами
Перекрёстными волнами
Возле речки Дона плещется
На синем море, возбуждая
Временные наслоения, блуждая
Мыслями, и меч мерещится
В жировиде-зеркале: пал в воду,
И кругами жизнь народа
Поплыла. А дева зрит: князей
Усобицы, поганых Колизей,
Битва насмерть: кто кого -
Один или же все до одного
Полягут? Брат брату говорит:
"То моё! Сё моё! - как вороны, -
Отдай и это!" А что делить?
Родство-то кровное...
И про малое начнут князья
"Это велико!" говорить,
Кусочки режа: "Я! Дай я!",
Желая по праву отхватить,
Кромолу на себе ковать начнут,
Поганые со всех сторон придут
С победами. Русская земля
Разрознена, легко сдаётся,
А сокол далеко на Море бьётся
С птицами (галок ловит). Не кресить
Из мёртвых храброго полка,
За Игорем Карина укорить
И Жаля с жалобой платка
Скачут, по-женски, упрекая,
В русской земле, горилку мыкая
В пламенных рогах.
Жёны русские всплачут, аркая:
"Уж нам своих милых лад
Ни мыслями объять,
Ни думами понять,
Ни очами соглядать!
А золота и серебра
Ни меньше этого трепали,
Слышали, а не видали,
Словно львицы, от бедра
Не носили. Только два ведра
По сторонам на коромысле
И болтали во всех смыслах".
И стонут, братия, града:
Киев охвачен схватками,
Чернигов беспорядками,
Тоска струится, как вода,
По земле Руси. Печаль
Слоёным жиром, как корабль,
Проносится над сердцем
Тонущей земли. Деля наследство,
Князья взаправду,
Взяв кувалду,
Крамолу на себе куют.
И поганые не отстают,
С победой ринулись
На русскую землю, а сами
Безобидными прикинулись:
Ходя между дворами,
Берут с двора по белке,
Как дань минувшей сделки.

Есть забава - с белкой
Поиграть в горелки:
Русский стопку наливает,
Белочку зовёт: "Эй, белка!
Выпить хочешь?" - вопрошает,
Белка не идёт - сам выпивает,
Повторяет. И, в конце концов,
Выпить хочется и белке!
- Наливай! - из всех кустов
Рысцой, с дрожащими руками,
Сотни белок, за одной спиной
Множась, прибегают сами,
Сами орешки разгрызают
И из скорлупок выпивают.

А те два храбрых Святославлича,
По руке от каждого плеча
Взялись за меч, и напрудили,
Лужицу в болото превратили,
Дремавшую в ней тучу разбудили,
Которую, имея грозный нрав
И прозорливый ум, князь
Великий Киевский, ненавидя грязь,
И, будучи отцом их, Святослав
В своё время убаюкал, усыпил,
Грозой сверкая, дождь не лил,
Молнией притрепетал!
Своими сильными полками
И харалужными мечами
Наступил, и разровнял
Половецкую землю,
Притоптал яруги и холмы,
Почву подготовил: вуаля,
Теперь танцуйте с песнями!
Взбаломутил реки и озёра,
Голодных рыбок покормил,
Иссушил болота, вскоре
По ним дороги проложил.
Дороги есть, есть и торговля,
Вы то-то нам, мы то-то вам,
Каждый в выгоде, тем боле
Культура крепнет: по рукам?
А поганого Кобяка из лука
От железных полчищ половецких,
Как вихрь, Морем перебросил,
И упал Кобяк, по-светски,
В Киев-град, заморским гостем,
В гридницу князя Святослава,
Где видел многое
И слышал многое,
Например, как немцы и венеды,
Греки и морава,
Поют славу Святославу,
Кают князя Игоря за беды,
Что, осыпав, потопил весь жир
На дне речки, половецкой Калки,
Русским золотом, размером с Мир
(Гору естественно). Байки,
Как пересел в Кощеево седло,
Выпав из седла златого своего.
"Повезло-то как! - думал Кобяк, -
В гриднице - горсточка зевак
Ждёт рассвета. Выберусь отсюда,
Золото найду. Мир - вот чудо,
Киев - пшик! - превращу в Кабак
С дрессированными белочками!
Пойду станцую с девушками
Для начала, затем разберу колпак..."

***

Уныли в городе храбрые забрала
Витязей. Переборы стихли. Балы
Феерично прекратились,
Глаза от выпитого закатились,
И веселие поникло враз.
Святослав, храпя, подчас
То один, то другой глаз,
Откроет. И сквозь мутный сон
В гриднице видит он
То ли мороку, то ли наваждение,
Туда-сюда порхает привидение:
"Киевские горы в темноте
Стоят буграми, - говорит, - ни месяца,
Ни звёзд Млечного Пути,
Точь-в-точь, как занавесь!
И с вечера, как будто, рядят
Меня чёрной паполомой
На кровати тисовой, знакомой
Ароматами. Очнусь - подсядут
И вливают в горло синее вино,
Пыхтя, с трудом, а мне смешно
До колик, я аж поперхаюсь,
Но спектакль интересен, каюсь.
Обсыпают меня тощими тулами
Поганых толокушек, жемчугами
Скатнымы катятся на лоно
Шарики, блажат меня покорно,
Кайф! Глаза под потолок, гляжу -
А доски в тереме уже без князя,
Дырка там! В какой-то мази,
В тряпках, словно кокон, весь сижу
В моём жилище златоверхом...
Всю ночь с вечера, в той стороне
Бусовы вороны граяли, эхом
Отзываясь у Плеснеска на болоне,
Где были дебрью заросли Кисюни,
А они-то никогда без полнолунья
Не сходились к морю Синему!"
На что бояре молвили ему:
- Во время брачных игр котов
Много бусин закатилось,
И не коты то были - готы...


...

Стри - бог, хозяин ветров
Солнце - Соня, восходящее солнце
Хорс - Соня с возом, солнце в движении, в английском horse - лошадь, когда солнце движется, лошадь бежит лучами по земле
Троян - согласно ВК, первопроходец в плане передачи власти по родству, до него князья избирались вечем и правили от полюдья до полюдья
Первь - устаревающая новь
Явь - первь переходящая в новь по кольцу времени
Новь - обновляемая первь
Велес - хозяин животных, покровитель наук
Велесова книга - резной текст буквами на расчерченых линиями буковых дощечках без знаков препинания с изображением животных
Море - старое название Чёрного моря
Синее море - скорее всего, Азовское, оно меньше Чёрного
Див - птица, предвещающая несчастье
Болван - Тьмутороканьская святыня
Яр - имя сверкающего Всеволодова тура в золотом шлеме и с харалужными мечами, запряжённого в борону для пахоты
Даждь - бог податель благ, сын Сварога, дед русичей. На резном изображении с надписью Дж бг он держит киянки и шар для детских забав (бить баклуши есть выражение), и в санках едет. Благо для детей - иметь семью и детство
Карина и Жаля - символизируют укор и жалобу

Продолжение когда-нибудь будет!