***

Несоразмерность негатива
в обрывках пленок.
Гуляет гильотина.
Под лунным светом
заглядывает в окна мирно.
Смерть в каждой форточке сидит,
она пьет чай на кухне.
Она с окна на вас кричит,
она встает под душ на утро.
Сопровождает нас с утра в газете,
там репортаж о том, как страждут дети. 
Они страдают, плачут, стонут, изнывают,
но мы их кормим, поем, пеленаем.
Мы им даем тепло и ласку, нежно гладим,
одеялом их к кровати прижимаем.
В черни и где-то в темноте
страдает каждый там ребенок,
он в бездне тонет и во сне,
он мил и крепок в том районе.
Он даже шею не поднимет, не опустит,
он только с мамой может жить
и с ней, допустим,
быть в бессознании, отчаяньи,
любви и симбиозе,
быть, несомненно, тише, громче, неудобней.
А там, в пещере, в монохроме,
в негативе мрака,
он сам встает и сам идет,
он сам опустит руки наземь.
Во след руки родительской, немой,
ее не мог коснуться он во тьме ночной.
Нам страшно - мы темноты боимся все,
ведь там не видно мамино лицо,
касание руки спасает будто,
оно дает исправить миг испуга.
И каждый маленький малыш
инстинктом руку будет щупать,
он будет обнимать свою любимую игрушку.
Взамен руки он будет фантазировать о маме,
взамен ее он будет развиваться сам в отчаянии.
И каждый человек на свете белом одинок,
и каждый одинок во тьме и в страшном мраке,
и каждый в детстве должен был ходить в горшок,
смешно, что люди - бывшие макаки.
Смешен и страшен эволюции процесс,
смешна, прекрасна вера в исключение,
смешен, умен научный наш прогресс,
смешен до ужаса субстрат поруки.
Ведь жизнь на самом деле легче и красивей,
и нет злосчастного надрыва:
ни в каждом действии, ни в каждом вздохе будто.
Мы просто возвращаемся к тому, что есть наука.
Мы просто объясняем все факты жизни сущей,
мы просто жизнь справляемся с натугом жутким,
мы просто все несемся вглубь Тартара,
стараясь избежать предсмертного накала.
Мы все кичимся нашей адаптацией,
есть те, кто «справился» - не ложь и провокация.
Они-то знают жизни толк на самом деле,
и их душа находит место в теле.
Они-то знают - смысл жизни есть,
он нам не дан с рожденья, он неисчерпаем
табличкой, книгой, фильмом здесь,
он где-то там - в пещерной тьме понурой.
Есть ложь на свете. Правда есть.
И смысл тот злосчастный будет.
И правда в том, что смысл есть,
он просто глубже, чем мы могли подумать.
Жизнь нам дана на то, чтобы прожить,
свою жизнь… собственную.
А не чью-то.
И у глаголов части есть,
и в люде части тоже будут,
они цепляются за смесь
мыслительных, усталых, добрых кнУтов.
Они не могут сами по себе пойти, застынуть,
они не могут сами о себе тихонечко подумать.
Они лишь целиком имеют право на существованье,
на дерзкое, поникшее, трухлявое обыванье.
Обрывками воскреснет тело вновь,
когда душа почует за версту любовь.

13.02.2025г