Глава 19. в Джамбул по приглашению

     Наконец-то я сделала решительный шаг. Уехала. Уехала оттуда, где, кажется все несчастья, одно за другим, обрушивались на меня. И тогда не однажды приходили мысли: покинуть этот злополучный город, но всякий раз, какая-то неуверенность в себе,  оттягивали этот момент дальше и дальше, пока с новой силой, обрушившееся на мои плечи очередное несчастье разом не покончили с моей нерешительностью. И, как в минуты грозной опасности, человек мгновенно обретает откуда-то взявшиеся силы, так и у меня нашлись силы за какую-то, может, неделю, уволиться с работы, уложить все в контейнер и покинуть город, не слишком раздумывая, куда, лишь бы скорей отсюда. Ведь мечтала выехать из Казахстана, мечтала о родине, о Старом Осколе, не получилось. И  оказалась в Джамбуле. 
   Главный врач, казашка, которая ответила мне на запрос, и перед которой я теперь предстала, была в  замешательстве. «Да, окулисты нужны, и хорошо, что вы приехали, только вот с квартирой пока «неувязочка» получается».
– Клава, – обратилась она к своей секретарше, – ведь у тебя неплохое жилье, возьми к себе на квартиру приезжего врача, пока мы подготовим ей жилплощадь.
Клава сразу же согласилась, и, дождавшись окончания работы, мы поехали к ней на квартиру. Клава, молодая женщина, примерно год назад, как сама переселилась из села в город, с мужем, 3-х летней дочкой и с матерью. В Джамбуле они арендовали или купили полдома с приусадебным участком. Другую половину дома занимала большая казахская семья. Нам с Аннушкой поставили кровать в проходной комнате. Муж Клавдии работал в геолого-разведовательной партии и дома был редким гостем. Как раз, на второй день, как мы с Аннушкой поселились у них, и приехал Клавин муж. Это был худой, невысокий мужчина. В его облике, разговоре и поведении чувствовалась добропорядочность. И это, разнило его с женой.
Поликлиника, куда я была направлена на работу, находилась на пути к его конторе, и он вызвался меня сопроводить, так как ему нужно было идти в контору, а я совершенно не знала города, и, разумеется, дорогу к поликлинике. Тогда я не знала, что этот, ничего не значащий для меня случай, в скором времени обернется против меня.
Аннушку сразу же устроила в детский садик. И окунулась в новую среду, хотя среда эта была ограничена лишь одним глазным кабинетом с двумя медсестрами и немолодым врачом по фамилии Котова, работавшей здесь уже много лет. Сестрички Нина и Люда, симпатичные девушки, аккуратные, исполнительные. Легко и быстро с ними сработались.

   Вскоре я познакомилась и с заведующей глазным отделением Овсянниковой Ларисой Александровной, с которой мы быстро подружились. Я часто приходила в отделение, смотрели вместе интересных больных, у нас были общие темы для разговоров, нас сближала не только работа. Мы, с Аннушкой были частыми гостями в ее семье, часто у них и ночевали. На квартире, у Клавдии мы так и ютились в проходе. Хорошо, что было начало лета, тепло и большую часть времени проводили во дворе. Я ждала и надеялась на обещание главного врача выделить нам квартиру. Но жить в неуютной обстановке, это еще полбеды, мытарства мои и здесь, в Джамбуле только начинались.

   Однажды, после работы, забрав Аннушку из детского садика и, возвратившись домой, на квартиру, я увидела, что мой чемодан с вещами вытащен из-под кровати, стоит на постели полностью открыт и все переворочено: наша постель, вещи в чемодане. Причем, все дома и все молчат. На вопрос: «Что это значит?» Клавдия и ее мать, в один голос, со злым вызовом, ответили: «Да, мы у тебя искали часы». Оказалось: у Клавы пропали золотые часики. И эти две женщины, молодая неотесанная, лишенная самой элементарной культуры и ее мать, вообще безграмотная, базарная  баба, объединившиеся в своем убеждении, напирали на меня: «Так, где часы? У нас посторонних не было», ну и так далее, и тому подобное. Особенно изощрялась по-базарному бабка, а Клавдия входила в раж, и уже от основного, от кражи часов, неожиданно стала приплетать все, что могла напридумывать. Вспомнила, например, что муж ее , как-то провожал меня до поликлиники  что все это не спроста, что я «увожу ее мужа». И все, что и как было сказано описать невозможно. Было жутко и нелепо слушать о себе гадости. Да еще в присутствии своего ребенка я представлена и воровкой и потаскухой, соблазняющей ее мужа. И сказано, разумеется, что я должна немедленно уйти с квартиры. Хотя последнее, мне было ясно и самой. Но пока я была в ступоре. И еще мне было ясно, что от этой неотесанной, неугомонной и глупой секретарши надо ожидать представление меня в ее свете, в ее оценке, в соответствующем окрасе, на ее работе, а это значит и в медицинском мире этого маленького городишки. И в первую очередь такая новость о новом, никому неизвестном еще враче, напрямую поступит главному врачу. И кто знает, насколько серьезна и умна эта женщина глав врач. Я могла лишь судить по администратору Джезказганской больницы, а это, к сожалению моему, оказывалось не в ее пользу. В конце концов, в этот же день часы нашлись. Они оказались под большой кошмой, застеленной в соседней половине двора. Их взяли дети – казашки, Взяли с полочки, где Клавдия оставила их, когда умывалась чтобы поиграть.
Никаких извинений от женщин… Только Клавин муж случайно встетившийся в городе, подошёл ко мне с извинениями.
Мое решение уйти с квартиры было твердым, но…куда? Мне срочно