Мефодий, Глава Ш, Порт Термез

      Река Аму-Дарья очень быстрая горная река и особенно у своих истоков на территории Афганских гор. В районе порта Термез она уже не такая шустрая и в летний период разливалась до 1-3 км по причине таяния снега и льда на Гиссарских горных массивах. Это одна из крупнейших рек центральной Азии.  Протяженность реки около 1500км, она одна из самых бурных и не постоянных рек в мире и вот по ней организовано было речное судоходство. Это было совсем не просто, но шел уже двадцатый век. На реке использовались буксиры с винтовыми двигателями и колесными движителями, как раньше в старину на многих реках. У них был большой захват и толкающий момент, что только они преимущественно могли бороться с сильным течением. Река в районе порта Термез имела светло коричневый цвет, как кофе с молоком, а посадка судоводителями плавательных средств на мель, не считалась аварией, была обычной штатной ситуацией.
      Русло реки в период летнего разлива могло меняться несколько раз в сутки, а средняя скорость ее летом достигала до 30 км/ч. Вот вам и навигация. Главное сохранить плавсредство и груз!
     По сравнению с другими восточными и южными городами город Термез был относительно зеленым городом. По улицам были проложены бетонированные канавы-арыки,  в которых даже в некоторых местах проходила проточная вода. Были густые и зеленые кроны небольших фруктовых и других декоративных деревьев и кустарников. Город был зеленый и красивый даже в летний период.
      
     Аму-Дарьинское (САГП- СреднеАзиатское Государственное Пароходство в п.Чарджоу)  - это было единственное речное пароходство, которое в тот период входило в состав министерства морского флота и не относилось к министерству речного флота, не смотря на то, что оно было на реке. И не на простой реке, а удивительной реке. САГП еще входило в состав Морфлота поскольку  у него были заграничные перевозки в Афганистан и соответственно создавалась вся инфраструктура под это дело. Традиционно, в основном, там был каботаж (местные локальные перевозки), но когда появились загранперевозки в Афганистан, потоки грузов шли туда и обратно через компанию Афсотр (Афгано- Советская транспортно-экспедиторская компания).

      Как обычно, речной порт  состоял из двух частей – основных генеральных грузов и нефтеналивной.
Разумеется, нефтеналивной порт был по течению реки ниже, в целях безопасности, и находился на отшибе в зарослях непроходимого 2-3 метрового камыша.  Одиноко поблескивали трубы для залива горючего подходящие почти к кромке реки и десяток деревянных фонарных столбов торчали над высокими зарослями. На столбах в вечернее время тускло горели лампочки, под которыми собирались оргии комаров, прилетевших на свет и тепло со всего пространства.
Комары и разные москиты там были особенные, большие, жирные, кусал, так кусал. А насосавшись у своей жертвы он не улетал, он перепрыгивал на другую свою жертву и продолжал начатое. Комары были ненасытные. Курсантам, которые уже превратились в матросов и в помощников шкипера, выдавали даже накомарники. Это марлевые прямоугольные шатры, основание которых заворачивалось под ватный матрас, а верхняя часть натягивалась на шнурках над головой. Да, так и спали ночью морячки, которые стали недавно речнички, а если рука прислонялась внутри накомарника к его стенке, комары лихо приспосабливались и кусали жертву даже через марлю. И такая экзотика некоторым ребятам вышла боком, они после этого переболели разными легкими формами малярии и даже гепатитом. Хотя гепатит подхватывали в основном от воды, которую черпали из-за борта в реке. Фильтр был только один – небольшая марлевая повязка. А вот от комаров спасались простым и популярным одеколоном «Гвоздика», которого в ту пору в этих краях было предостаточно.
         Сотрудники порта и коллеги по флоту встречали ребят хорошо по-восточному и гостеприимно. На многих плавательных средствах, как правило, был готов уже ароматный ужин, курсанты «шмотки» расслабились первый раз за последние две недели.

      Начались регулярные рейсы вверх по течению в порты Хайратон (18км от Термеза) и Шерхан (около 200км от Термеза) и обратно с грузом или балластом вовсе без него.
     Ребята жили, отдыхали, и конечно прежде всего работали на этих же своих рабочих местах  в отличие от местных, которым приходилось после привала (прихода в порт) мотаться домой к своим семьям. План Афсотра перевыполнялся на 100 и 200 процентов. Администрация порта и конечно же наша партия балдела от такого процесса и таких молодых помощников.

     Рейсы бывали разные, грустные и веселые хорошие и плохие, тяжелые и не очень, но всегда хотелось вернуться назад в свою страну, где была настроенная цивилизация, налаженный быт и прежде всего ментальность и нравственность. А что было там в Афганистане? Налицо феодальный строй, нищета и разруха. Небольшие домики из глины и соломы с рядом стоящими магазинами лавками - дуканами. В которых торговали некоторыми импортными товарами (джинсы, материал шефон, купон, жвачка, очки, шариковые ручки, фанта, пепси), завезенные ранее американцами для своих специалистов и местных жителей. А также в порту барражировали вокруг «нафары» (солдат-человек) с автоматами и другим оружием, которые пытались бороться за свою независимость и стабильность, опираясь прежде всего, на свои религиозные принципы. Ночью раздавались иногда звуки испуганных охранников, кричащих «дрищ» (стой) на своем фарси языке.
Когда бывшие курсанты ходили прогуляться по г.Термезу, они выезжали за продуктами на местный рынок самостоятельно или в лучшем случае на диспетчеркой машине порта. Иногда, в свободное время просто вечером ходили поужинать в чайхану, столовую или ресторан. Термез был пограничный город, с ограниченным передвижением и соответственно необходимо было всегда иметь при себе документы. Паспорт моряка  загранплавания давал определенные преимущества. Например, иногда в городе у центральных и популярных мест стоял автобус, где ребята типа активисты настойчиво предлагали собрать на полях хлопок. Это совсем немного по весу, но говорят работы на половину дня. Так вот наш паспорт давал некие преимущества, предъявителю сего документа не трогали и отпускали с миром.
      
      И вот, как то однажды, после рейса Мефодий с приятелями зашли в центральный магазин города ЦУМ, купить отечественного одеколона «Гвоздика», тот которого не переносят комары и вот что произошло.
Магазин ЦУМ был 3-х этажный типовой почти в центре города, такие встречаются почти в каждом среднем городе нашей страны совет-реализм. Входные широкие, стеклянные двери были закрыты и рядом с ними стояли милиционеры, которые проверяли документы у всех находящихся в магазине. А лиц, мужчин и женщин без документов сажали в автобус и везли на пригородные хлопковые поля. На полях эти задержанные должны были собрать толи 3 или 4 фартука хлопка (это приблизительно 3-4 часа работы) после чего их возвращали на прежнее место. Ребят спасал только заграничный паспорт моряка в этой ситуации с ним они были здесь почти не прикосновенные, и это конечно радовало молодежь.
     А вот таксисты и местные типа «бомбилы» на авто, узнав о том, что поездка  предстоит из города в порт,очень хорошо накручивали цены.

       Мефодий был направлен на нефтеналивную баржу матросом на замену лежавшему в больнице на восстановлении штатному и опытному шкиперу Алиеву. А если точнее, то его штатный помощник шкипера Чибис временно пошел на повышение и заменил Алиева. С последним произошел удивительный героический случай, после чего он попал в больницу с ожогами и отравлением. За этот случай он даже был удостоен какой то правительственной награды.
Шкипер Алиев принимал нефтеналивной груз, бензин закачивался в танк посредством шлангов на баржу через сеть клинкетов, заслонок и насосов. Ему нужно было наблюдать и периодически открывать и закрывать эти не хитростные судовые механизмы во избежания крена и дифферента баржи. Загружено было более 50 процентов груза. Но т.к. многие баржи были не новые, изрядно потрепанные непрерывными рейсами, одна из заслонок на загружаемой барже между отсеками танка заклинила. Шкипер всячески пытался стоя на открытой палубе ее перекрыть, но ничего не выходило даже с помощью нецензурного лексикона. И Алиев принял решение, разделся до трусов, спустился в трюм-танк с бензином. Пройдя около 8-и метров, по грудь в бензине он сделал свое правильное  дело, и заслонка поддалась, разлив был предотвращен. Обратный путь был сложнее. Шкипер находился уже в полусознательном состоянии, надышавшись парами бензина. Благо дело было ранней весной, жары еще такой не было, а бензин был не авиационный, а только 66-й марки. Алиеву помогли выбраться наружу подошедшие товарищи из соседних наливных барж, которые были также в шоке от такого поступка. Вот такие героические люди скромно работали на баржах нефтеналивного флота в глубине среднеазиатских песков и пустынь. Люди при необходимости, даже не задумываясь, спешили сохранить социалистическую собственность во блага! Кстати, в это время у Алиева рос маленький годовалый сынишка, а они тогда жили втроем в портовом типовом общежитии в комнате около 10-и метров.
      
     У Мефодия со штатным помощником шкипера Чибисом было много разных смешных и грустных историй. Они очень сдружились, жили и общались бок о бок сутками на барже на протяжении трёх месяцев, пока Мефодия не перевели типа на повышение на другую баржу, тоже помощником шкипера.
      Как то раз, в ночной темноте возвращаясь на нефтеналивной причал, т.е. по тропинкам между камышей в слабоосвещенном месте тропинка резко повернула вправо по течению реки.  Эта дорожка была полностью размыта притоком горной бурлящей холодной воды и разумеется Мефодий  туда угодил, по скольку в этот момент шел впереди. Парня подхватил нескончаемый, поток горной воды и понес вниз по течению. Мефодий пытался ухватиться за камыши и другие мокрые заросли, но ничего не получалось. Так пробарахтавшись метров 40 в воде по течению он зацепился за стальной трос, за который была закреплена их баржа. Товарищ быстро подскочил к нему, схватил за мокрую рубашку и ноги наконец почувствовали  твердую и скользкую почву под собой. Эта операция по спасению закончилась удачно. Поднявшись на баржу, товарищи в рубке включили свет, питавшийся от аккумуляторных батарей ,12-ти вольтовая лампочка еле-еле светилась. Аккумуляторы сели, нужно было зажигать свечи и балонную газовую плиту, от которой тоже появился небольшой свет. Осветив помещение по возможности максимально всеми доступными средствами, ребята вспомнили о документах, советских рублях и афганской валюте, которые тоже угодили в воду и были полностью мокрыми. Помощник шкипера Чибис не растерялся, быстро натянув бельевую веревку над газовой плитой, и с помощью прищепок разместил на ней мокрые бумажки документы и купюры. Не прошло и часа, как счастливые речники попивая зеленый чай с горячительным в тусклом помещении наблюдали за подсыхающими и уже несколько скрученными купюрами.

      Термезский центральный городской рынок был некой театральной отдушиной для бывших курсантов. Они, ранее ходившие больше года в основном в морской повседневной робе, были одеты уже по моде.  Классные фирменные джинсы, батник, кожаные легкие и светлые туфли типа Саламандра, затемненные очки «капля» защищающие от солнца и конечно крутые часы на руках. Да и карманы были у курсантов не пусты в то время, и они представляли определенный повышенный интерес для торговцев рынка. Увидев таких «кентов», торговцы заранее вставали со своих места и приветствовали ребят, которые обычно ходили группой по несколько человек. Одному в городе там было ходить не безопасно по причине того, что местная клановая «блатота» могли мягко говоря отобрать, деньги, крутые аксессуары  и вдобавок потрепать изрядно даже ребра.
Город Термез в те времена был очень колоритен по своему национальному и этническому составу. Много было русскоязычного населения, но преобладало конечно население узбеков, были крупные поселения групп татар, туркменов, таджиков и казахов. Вот такой был интернационал.
     Ребята любили пробовать продаваемые экзотические восточные продукты, мало торговались и покупали почти оптом, большими партиями сразу для экипажей нескольких барж.
У газированных киосков всегда тусовались посетители, кто пил чистую без сиропа за 3 копейки (хотя везде в союзе стакан стоила 1 коп.), кто за 5 с сиропом.
В Узбекистане цены были на многие товары выше.  Если заказывал стакан с сиропом и оплачивал по 10, 15 или 20 копейками, сдачу никогда не давали. А если ты продолжал стоять и ждать сдачу, продавец, как правило мужчина, нервно говорил:
- Что не напился? Бери на пей ёще, сколько хочешшшь !
И наливал раздраженно второй, третий стакан.
Покупатель чувствовал себя не совсем комфортно, брал второй стакан или просто уходил.   В о с т о к   –  д е л о    т о н к ое !
 
      Уже тогда «местные жители» образно и многозначительно поговаривали, что из Термеза виден весь Кабул, хотя до Кабула – столицы Афганистана было около 350км. Мост «Дружбы»,  находился в процессе строительства. Советская Армия  переплавлялась на первом этапе в декабре 1979 году через Аму-Дарью по понтонному плавучему мосту, который немного обеспечивали морские практиканты. Понтонный мост было не просто удерживать на бурной реке, но в этот зимний период на ней появлялись отмели, река немного затихла.       
      Соответственно для нужд Афганистана многое сделала на первом этапе речная доставка грузов и товаров на Советских баржах и теплоходах.



продолжение следует