Раздумья, вскормленные болью

Раздумья, вскормленные болью,
способны погасить костры, в юдоли
отрезать лодкам путь к бушующему морю,
утихомирить лай собачьей своры
и детскую спонтанность обратить столпами соляными.
Но нет! Оставь! Переведи свой взгляд
на голубую сойку, крадущую
последнюю серебряную ложку,
и погрузи нервозность
в причудливую красоту стеклянного графина,
сверкающего ледником отрезанного мира.

Раздумья, вскормленные болью,
способны погасить костры и в море
отрезать лодкам путь, в юдоли
утихомирить лай собачьей своры,
детей заколдовать в скульптурах соляных.
Но всё же брось, оставь!
Лишь наблюдай, как голубая сойка,
крадёт последнюю серебряную ложку,
и задержи немножко
растерянный и нервный взгляд на
красоте причудливой графина,
похожего на ледяной кристалл
отрезанного мира.

“Tu pensi che, quando cresce il tuo male...”

Tu pensi che, quando cresce il tuo male,
si spengano i fuochi, le barche non prendano il mare,
si proibisca ai cani di latrare,
i figli si incantino come sculture di sale.
Oh no, lascia perdere. Osserva
la ghiandaia azzurra che ruba
il tuo ultimo cucchiaino d’argento.
Ferma lo sguardo sgomento
sull’estranea bellezza di questa caraffa in cui luccica
tutto il ghiaccio del mondo.

 Анджело Мария Рипеллино (1923–1978)

из "Вестей о потопе", Эйнауди, Турин, 1969