туше

Совсем не военный, занятие не по душе,
но тоже служил, и долгов за собой не имею.
Топорны слова, только слово на слово - туше,
сегодня февраль, не удастся воздушному змею
летать над ареной боёв, это всё ни к чему.
Здесь дронам раздолье - такое засилье футура.
Из малых трагедий нам выбрать случилось чуму,
прости, Александр Сергеич, такая натура.
Кистень и колун, ими станем шалить на пиру
во время болезни заморской? Заморской ли, право?
Немногие скажут - я весь никогда не умру,
когда набегает на город святая орава
с хоругвями прошлого. Сам не военный отнюдь,
смотрю на безумную тягу к свободе, учебник листая -
ведь было подобное? Хочется матом загнуть.
Зима за окном, и грустит воробьиная стая
на поле непаханном. О настоящем ни-ни.
Назвали гражданской, так проще, но дело не в этом,
такая тематика, значит, остаться в тени
никак невозможно известным в народе поэтам.
Патетика, пафос, по-пушкински, вроде, почти,
да что-то не клеится - эта чума непосильна
пирующим, праздным, с которыми не по пути.
Здесь траки гремят, постепенно пустеет корзина,
в которой продукты, лекарства и что там у нас?
Дрова, чтоб согреться, чуть-чуть оттянуть мировую?
А Пушкин откуда-то смотрит, слегка наклонясь,
и думает - мыслю, совсем не всегда - существую.
Чума перепета, вот новое Бородино -
потом революция, казнь декабристов, и что же?
Отточены лезвия, крестятся воины, но
в руинах лежат города, разговоры итожа
о новом прочтении - лишнего мы не берём,
а топчемся в этих развалинах с прошлого лета.
И тело соседа, изрубленное топором,
не спрятать никак. Словно камень земля в феврале-то.