есенин

Ночь бьётся в окна, как ворона, чёрная,
И в тишине костлявый гость явился.
Он шепчет бредни, подлые да вздорные,
И прошлое на части разложилось.

В зеркале кривом его я вижу лик,
Знакомый до мурашек, до озноба.
Немой свидетель всех моих улик,
Он смотрит в душу, словно в яму гроба.

"Ну что, Есенин, снова одинок?
Поёшь про Русь, да бредишь о свободе?
Смотри, как твой кабак давно промок,
И в сердце стынет ледяное горе."

Я замолчу, я взор свой опущу,
Ведь правда в каждом слове, как иголка.
Моя душа, как загнанный зверь, дрожит,
И песня сорвана, не слышно толка.

"Ты думал, в славе – свет и благодать?
Смотри, как опьянял тебя успех!
Теперь вот можешь только проклинать,
Свою судьбу, свой грех и черный смех."

И руки тянет – кости, да кожа,
И забивает гвозди в мою грудь.
Сжимает горло, шепчет: "Ты ничтожен,
Забудешь всё, и путь твой будет жуть."

Я закричу, но голос не подастся,
Лишь эхо в комнате, как тень, скользнёт.
Он рядом, дышит, никуда не денется,
Пока душа моя ещё живёт.

Он тенью ляжет на мои страницы,
И отравит ядом каждый мой куплет.
Чёрный человек – мой вечный искуситель,
Мой вечный страх, мой внутренний скелет.

Ночь тянется, как вечность, до рассвета,
И я устал от этих мрачных игр.
Быть может, сгину – не найдётся ответа,
Иль обману себя, и стану лик мой чист?