Путь к богу

Чужая душа — потемки,
разобраться б в своей сначала;
Окружающего мира громкость
я решительно отключаю.
И на ощупь шагаю тихо,
не надеясь уткнуться в угол,
повстречать не надеясь лихо.
Каплю света найти — смогу ли?
Сквозь развалины и руины
то блеснет он вдали, то меркнет;
Пыльных рукописей исполины,
стопы мыслей и чувств, усердий.
Все навалено друг на друга,
вплетено в механизмы плоти,
и ошибок сюжетных груда
рядом с лаврами в позолоте.
Как мне здесь навести порядок?
Отличить семена от плевел?
Белым тутовым шелкопрядом
из волокон сплести шедевр?
Да, своя же душа — потемки,
есть ли путь её сделать чище?
Я блуждаю слепым котенком,
что по запаху маму ищет.
Приползаю к подножью бога —
меня, вшивого, не прогонит;
Только скажет, смеясь, с порога:
проходи, проходи, не трону.

***

Господи, я столько к тебе шла,
мне казалось, никогда и не дойду;
столько раз — стена, стена, стена,
хоть бы мне пройти, ещё версту…
Поначалу не искала я тебя —
не имела ока да ушей,
а когда совсем тебя нашла —
оказался смыслом всех путей.
Ты был где-то очень далеко:
мне казалось, я совсем мала,
чтобы до тебя достать рукой,
до тех пор, пока не поняла,
что ко мне всегда ты ближе всех,
ближе, чем артерия моя.
Для других я — просто человек,
для тебя — любимое дитя;
иль напрасно утешаюсь так?
мысли эти душу леденят,
им другие ставят шах и мат:
все же, не оставил ты меня.
Даже если сотню тысяч раз
в жизни предавала я тебя,
не сводил с меня ты своих глаз,
за руку из мрака выводя.
И поверишь, если я скажу:
больше никогда я не предам?
Вижу на щеке твою слезу,
и за ней последующее: да.
И теперь мне каждый новый день
сеет в сердце искренний покой.
Я теперь совсем не в слепоте:
потому что, Господи, с тобой.