Воспоминания

Я, пятиклассник, дрожащей рукою
Вдруг достаю из под книги записку,
Там красной ручкой, как алой сукровью:
"Вы полюбили? Внесли меня в списки?

Я, любовью своей упиваясь, и тратя,
Ее на вас, и на ваши глазёнки!
Да, что за глазёнки! Не хуже уж платья,
Которое вы нацепили." Глазёнки!

Вот что меня так тогда зацепило!
А то, что я сердцем, к напыщенной крале
Себя повернул, меня бы убило!
Возможно, хотя тогда пронесло, и маленький валик,

Толкавший тогда мое бойкое сердце,
Не замер навек, и не стал старой раной.
Не слышал я ввек о славном умельце,
Который умел бы чинить сердце ватой.

Да пусть и не ватой, хотя бы наждачной
Бумагой, которой и с мозга стирали,
Застарелые мысли. Моя же горячность,
Дни убивала, летящие в даль, которые стали,

Короче чем все, которые помню,
Чем все, каковые я выбил на камне,
Который на сердце моем громоздится.
А я в своем, не изысканном стане,
Нашел Геркулеса. Быть может на долю
Тогда я и сам в него мог обратится.

Взглянул я однажды: Ба! Старая старость
Хотя не разменян второй мой десяток
Ведь я не смотрел вперёд, мне сладкая сладость,
В неизвестность идти, не избрав ни остаток,

Ни другую память о прошлом.
Я всех людей в своей жизни запомнил,
Будь это хоть старенький сторож,
Сидевший у це;рковки маленькой, скромной.

Но я же сказал что не взял с собой память,
В грядущие годы. Да, так вот и было
Но что то не взять - невозможно. Злопамятств,
С собою не взял, до сих пор не остыло,

Мое сердце к любому пылавшее,
Пусть и не страстью, но чутким всегда,
Заводным интересом. Источавшее
Желанье увидеть хоть капельку чуда,
С увлеченьем бросалось туда,
Где свалена книг и другой беллетристики груда.

И сердце металось, хваталось, билось,
А там где не билось - замирало.