Глава 12. Караганда, Мединститут,

 
    После такого транзита, с трудом вспоминаю, как добралась до Караганды. Наверное, меня встретил дядя Коля. Во всяком случае, я оказалась и остановилась у них, в семье Куликовых.
Дядя Коля, Николай Никифорович, родной мамин брат, высокий, худощавый, рыжий, с серыми глазами. С мамой мало похожи, только, может цветом волос, но у мамы волосы были темнее, ближе к каштановому оттенку, а у дяди Коли, натурально – рыжие. Работал он главным бухгалтером, какой-то шахты. Его новая, «молодая»  жена тетя Клава, полноватая женщина, постоянно кутающаяся в шали, боявшаяся каждого дуновения ветерка. Сын дяди Коли Женя жил с матерью, первой женой дяди Коли. Ираидой. Разошлись они цивилизованно, сохранив дружеские отношения, часто переговариваясь по телефону, поздравляли друг друга с праздниками, с именинами.
Приняли меня  в семье нормально. Дядя Коля был, искренне рад видеть меня, племянницу, все повторял, какая я молодец, что пробиваю себе дорогу, что решила учиться дальше. И с твердостью в голосе объявил: «Будешь жить у нас, и, никаких…». Уже тогда, я поняла, что тон, и твердость в голосе, относились не ко мне, а к жене его, Клавдии. Позже я в этом убедилась.
Сдала в приемную комиссию Государственного Медицинского института все необходимые документы, Абитуриенты кучками толпились у дверей кабинетов и мы со многими уже познакомились. Вот и сданы экзамены. По балам спокойно уложилась – прошла, но в списках абитуриентов, зачисленных в институт, моей фамилии не оказалось. С вопросом обратилась в приемную комиссию. Выяснилось: в заявлении о допуске к экзаменам надо было написать, что я не нуждаюсь в общежитии, так как с местами в общежитии у них большая проблема. Конечно же, я расчитывала на общежитие, не собиралась долго стеснять семью Куликовых, но ради зачисления в институт, заявление пришлось переписать.
Сформированы группы. Отработали на стройке: копали рвы толи под фундаменты коттеджей, толи для прокладки труб, в каком-то старом городе.
Возили на автобусе. Здесь начиналось наше парвое знакомство
Кто-то предложил однажды: «Давайте споём!» И мы запели! Кто-то начинал, пришедшу на память песню и все,кто знал её подхватыволи. Эти поездки с песнями нас быстро сблизили и познакомили. Обратил на себя внимание парень, предлогавший старые песни, например: «Сопдатушки, браво ребятушки», «По Дону гуляет казак молодой» и другие.

    Начались занятия. Из первых впечатлений поразило множество национальностей среди студентов в группе и во всем институте. Кроме основного состава казахов и русских были немки, чеченцы, были татары и евреи. Казахов активнейшим образом приглашали из аулов, хотя слово «приглашали» не совсем подходит в данном случае. Вернее сказать: вытягивали казахскую молодежь для учебы в институте изо всех, из самых дальних аулов. Многие из них, как потом мы узнавали, противились поступлению, многим вообще не нравилась медицина, но с ними вели беседы, разговоры, уговоры. Выполнялась программа – привлечение к учебе молодёжи казахской национальности. Республике нужны были национальные кадры.

    В нашей группе было около 10 человек казахской национальности. Некоторые из них плохо говорили по-русски. Конечно, на первом курсе общеобразовательные предметы вносят скуку. Но, когда начались микробиология, анатомия, уже стало интересней.

Анатомия давалась легко, стоило внимательно послушать объяснение преподавателя Любови Сергеевны Кочиной, и я могла повторить все, что было сказано и показано на препарате. Любовь Сергеевна часто просила меня повторять ее объяснения для всей группы, особенно для казахов, для закрепления материала. Мне и самой эти повторения были очень полезны, и дома анатомию я практически не учила. В общем, успевала все: и учиться, и работать, и заниматься в анатомическом кружке, и посещать вечера, и не только посещать, но и участвовать в организации этих вечеров. К сессии готовиться приходилось в институте, так как к нам, нормально успевающим студентам прикрепляли по несколько человек студентов казахской национальности, чтобы они хоть мало-мальски усвоили материал. Конечно, это затрудняло собственную подготовку к сессии.

Дома была мало, рано уходила и поздно приходила: часто, до позднего вечера готовились к занятиям в институте, А также нередки были в институте вечера, которые я почти всегда посещала. Я понимала, что для Клавдии, жены дяди Коли, я не была желанным членом семьи, но она была вполне терпима ко мне, никогда не высказывала каких либо недовольств, и в доме у нас была мирная и спокойная обстановка. А дядя Коля, только когда случалось оказаться нам с ним наедине, да еще после пропущенной стопочки, расхрабрялся: «Да ты, если что не так, только скажи, я приструню, кого надо». Но лишь на пороге появлялась Клавдия, дядька умолкал, как смиренная, серая мышка. Иногда было жаль дядю. Я говорила ему, что у меня все в порядке, и беспокоиться не о чем. Я очень благодарна им обоим за жилье предоставленное мне. Это на первых порах очень меня выручало.