Изгнанник

Сквозь пустыню, надевши вериги,
Надрывая бессильную плоть,
Пилигримы бредут однолики
К сердцу мира, что проклял Господь,
За фантомом мечты вожделенной,
За надеждой о жизни иной,
Что не будет столь низкой и бренной,
В кой расправится горб трудовой.
Их ветра побивают нещадно,
Выжигает светило глаза,
Испаренья земли пышут смрадом,
И терзает их ночью гроза,
Но идут, всё плетутся упрямцы
Без съестного, одежды, воды,
Окружают их пыльные сланцы,
Да могил безымянных кресты,
Где лежат их прапрадедов кости,
Где отчаянье душит сердца,
И вонзаются в стопы им гвозди.
По завету отца-мертвеца
Днём и ночью бормочут молитвы,
Смыслы коих истёрлись в веках,
Да шагают по лезвию бритвы,
Всё витая в несбытных страстях,
Пасти бездны не видя раскрытой,
Пожирателя проклятых душ,
Никогда ей не сделаться сытой,
Хоть весь мир ей в желудок обрушь.

Путь далёк, путь опасен, путь труден,
Испытаньям на нём нет числа,
Только муж, кто совсем безрассуден,
В ком жестокость приют обрела,
Тот сумеет пройти по дороге,
Умощённой судьбами людей,
И очутится он на пороге
У дворца короля-королей.
Подползёт к его трону рыдая,
Как презренная, гадкая тварь,
И начнёт, сладострастно вздыхая,
Ему стопы лизать как дикарь,
Навсегда позабыв человечье,
Что ещё оставалось в душе,
Добровольно воспримет увечье
И погрязнет в мирском кутеже
Вместе с сотней иных сребролюбцев,
Почитателей Бога-Тельца,
Беспринципных, всевластных безумцев,
Чьим злодействам не сыщешь конца.
Услаждаясь вином и дурманом,
Бойко пляшут вокруг алтаря
С бессердечным златым истуканом,
Его имя любовно крича,
Да кромсают друг друга мечами,
Предавая вчерашних друзей,
И вгрызаются в трупы зубами,
Чтоб тем статься ещё богатей.

А в горах средь забытых святилищ,
Меж усохших фруктовых садов,
Подле тайн мирозданья хранилищ,
Что закрылись на сотню замков,
Восседает на камне преступник,
Погружённый в тоску и печаль,
Осуждённый к изгнанью отступник,
Кто не принял гнилую мораль,
Кто не поднял руки на собрата,
Кто не отнял чужого добра,
Кто не сдался соблазнам разврата,
В чьей душе не погасла искра.
И прижавши зубило к скрижали,
Днём и ночью он запись ведёт,
То, о чём все стыдливо молчали,
Он в анналы коварно внесёт
Без прикрас, без утаек, без кривды
Всё уродство эпохи своей,
Причинит властелинам обиды,
Не страшась мести падших мужей,
И окончит свой век безызвестным,
Одиноким, забитым нуждой
Но, оставшись безгрешным и честным,
Обретёт наконец-то покой,
И проспит под землёй в ожиданьи
Низверженья фальшивых богов,
Покровителей лжи и страданий,
Созидателей рабских оков.

Он дождётся иного порядка,
Эры братства, где нету господ,
Где златая пройдёт лихорадка,
Где вдохнёт полной грудью народ,
И восстанет пред ликом потомков
В полный рост, всею силой своей,
Да поведает им о потёмках,
Кои в прошлом губили людей…