Бог из колодца

В ночном репортаже объявят с триумфом
Что смелые стражи под каменным зумпфом
За рябью уступов, сорвав небылицу,
Нашли гору трупов и ищут убийцу.
В больной идиоме с неверной орбитой
Покажут мой дом и колодец разбитый,
И снимки, быть может, отправят в газеты
Под крики "О, Боже!" от альфы до дзеты.

Где яркие блики на кадре убогом
Колодец с великим неназванным Богом,
Прокрустово ложе в камнях и металле,
А трупы прохожих - всего лишь детали.
Волнение, склоки предшествуют негам
И крошатся блоки под выпавшим снегом,
Мой старый колодец не знает ремонта,
Где рыщет народец и ищет бионта.

И камни в расщепе, и порвана сплётка
И порвана цепь, и сломалась лебёдка.
И стелется тьма за спиной фейерверков
В колодце - тюрьма, или новая церковь.
Рождение Бога - канон всех религий,
Пустая дорога, победы, блицкриги,
История в яме бичом самоедства
Уходит корнями в далёкое детство.

Он был шелкопрядом, и тростью в прихожей,
Он был со мной рядом и впитывал кожей,
Как ночью, в апреле метель подпевала,
Как петли скрипели у крышки подвала,
Как вырвалась сила, пьяня и дурманя,
Как дёгтем поила бездумная няня,
Как ставили в угол в заросшей траншее
За порванных кукол с растерзанной шеей.

За снимки без глаз и с разрезанной глоткой,
За сбивчивость фраз или пыль за решёткой
За игры со свечкой, за рваные книги,
Ошибки, осечки, провалы и сдвиги,
Мечты вековали легко и любезно.
И в черном подвале, холодном, как бездна,
Упав на колени, я вырастил Бога.
Он вышел из тени и встал у порога.

В горящем напалме изъеденной фальши
Мой Бог прошептал мне "Я знаю, что дальше,
Я спрячусь в колодце, святой и нетленный
От всяких уродцев, что правят вселенной,
В распоротой жегде, осколками фразы,
На заднем дворе, где раскинулись вязы,
Готовимся к встрече, давай веселиться
Ты будешь отмечен, герой и убийца"

Под брызгами луж умирает суббота,
Вы скажите "Чушь!". Бог - любовь и забота,
Хоралами вьётся и полнится светом!
Но Бог из колодца не знает об этом.
Провел на мякине? А я и не спорю
Раз воды реки не скучают по морю,
И ветер над вязом жесток и неистов,
То Бог не обязан любить атеистов.

Где высохший колос, где ждёт неудача,
Звучит его голос, сплетённый из плача
От моря до суши. И я ему внемлю,
Раз нужно разрушить и спрятать под землю
В кольце из камней и расколотой глади
Базальт ахинеи в цветастом наряде,
Туман из ангоры, и бред околесиц,
И звёзды, и горы, и тучи, и месяц.

Мечты Богородиц на вечных репитах
Я сбросил в колодец, живых и убитых.
Угрюмых соседей, детей, почтальона,
Мечты о беседе, и веточки клёна,
Семейную пару из дома напротив,
Трубу и кифару, иконы и вотив.
И клетку из рёбер, бутыль ахашени,
Мой Бог очень добр. Но ждёт подношений.

В бездонном колодце на всех хватит места
Чернеет болотце и тонет невеста,
Вода потемнела от грязи и крови
И мёртвое тело на прерванном слове
Уходит в пучины божественной славы
Где гаснут лучины в молитве расправы
Полтонны тротила, песок и лопатка -
Вода поглотила их всех без остатка.

Здесь вены проталин больного окраса
Колодец завален обрубками мяса,
Засохли герберы от Риги до Польши
Но Бог хочет веры. И Бог хочет больше.
Всё дольше и чаще в камлании рюма
Из глади дрожащей он смотрит угрюмо,
И дробью картечин шипят его лица
"Ты тот, кто отмечен, ты должен спуститься!

Под крышу мектеба под срубленной елью,
В прозрачное небо в сыром подземелье,
Где спрятаны солнце, алмазы, рубины,
Шелка и червонцы на дне горловины.
Бодлер или Кочиш, и плети с веригой.
Здесь всё, что захочешь. Не бойся и прыгай.
Ты должен сорваться,  упасть, расколоться.

Ты - Бог из колодца.

Мой Бог из колодца"