Владычица Элен Песнь Первая

В старинном замке, в горной тверди,
Над краем бездны между скал,
Жил князь-дракон, наместник смерти,
Земель Валашских феодал;
Безносым ликом был он бледен,
Власами чёрен аки смоль,
А в тощем охладевшем теле
Пылал Прейсподнии огонь,
Терзая дух великой болью,
Снедая счастья блеклый миг,
Но поражённый вечной скорбью
Секреты ада он постиг,
И стал могучим чародеем,
Владыкой зла, царём теней,
Скрепив союз с порочным Змеем,
Он обращаться мог в зверей,
Пленять умы мертвящим взором,
Творить иллюзий ложный мир,
Губить деревни чёрным мором,
Чтоб на костях устроить пир.
В ночную пору под луною
На крыльях мрака он летал,
Томимый жаждой тёплой крови,
Он жертв меж путников искал
И к ним спускался с выси неба,
Бесшумной, гиблою стрелой
И, наложив заклятий цепи,
Играл с бессильною едой.
Внушал надежду на спасенье,
Давал укрыться меж ветвей,
Но в облегчения мгновенье
Вонзал клыки в сосуды шей
И пил их души с наслажденьем,
Покуда смертный телом чах,
И в завершении кормленья
Плоть рассыпалась в зыбкий прах,
А нечестивое созданье,
Неслось назад в свой тихий дом,
Поскольку божие проклятье
Вампира сил лишало днём,
И он дремал в чертогах склепа,
На ложе бархатном в гробу,
Пока валашское отребье
Пеняло жалкую Судьбу.
И так тянулся век за веком,
Из ночи в ночь там кровь лилась,
Нечистой силе на потеху
Вершил бесчинства тёмный князь.

Но вот в одно из полнолуний
Когда он рыскал по земле,
Приметил стан девицы юной,
Что кралась кошкою во тьме.
И он пошёл за нею следом,
Развоплотив себя в туман
Молитвой тёмного Завета,
Желал её загнать в капкан
Своих клыков, но вдруг почуял,
Что кто-то ждёт их впереди,
И чёрствым сердцем негодуя,
Уполз в терновые кусты,
Чтоб выждать нужного мгновенья
И совершить гнилое зло,
Но не предвидел, что сомненья
Расстроят замыслы его.
Он очевидцем стал свиданья,
Великой тайны двух сердец,
Что против страха наказанья
Пойти желали под венец.
Он был цыган, она — крестьянка,
Рамир отважный и Элен
Красы невиданной смуглянка,
Чей лик для юноши священ.
Они слились под сенью дуба
В объятьях страсти и тепла,
Обвив Элен рукою грубой,
Рамир вкусил её уста
И тут же канул в омут страсти,
Душой и телом воспылав,
Он стал рабом девичей власти,
К ногам её смиренно пав,
Не видя в том себе позора,
Но счастья пьяного родник,
И обещанье дал до гроба
Её любить, и с тем воздвиг
В душе алтарь земной богини,
Готовый правдой ей служить,
Забыв о чести и гордыне
Пред нею голову сложить.
В ответ Элен прижала к сердцу
Его ладонь и приняла
Обет священный чужеземца
И, покраснев как дня заря,
Решила бросить всё былое,
Сбежать вдвоём за край земли
И там прожить свой век изгоем,
Но в ласке дружной и в любви.

Дракуль же слышал их волненья,
Внимал словам любовных клятв,
И всё, что предал он забвенью,
Воспряло в нём, смягчив злой нрав.
Он вспомнил юные тревоги,
Чем жил его крещёный дух,
Как принял ту в свои чертоги,
Чьих впредь ему не тронуть рук,
Чьё имя молвить он не смеет,
Страшась собою осквернить
Её фантом, и горько тлеет
Его судьбы вдовецкой нить.
Он вспомнил день её последний,
Как целовал её чело,
И как, признав молитву тщетной,
Призвал к одру на помощь зло,
Могучих духов разрушенья,
Способных мир перевернуть,
И, всё отдав за исцеленье,
Ступил на невозвратный путь,
Отринув слово правой веры,
Изгнав крещенье из себя,
Он принял в душу семя скверны
И стал носителем герба
Семи Владык нетленных ада,
Живущих сладко во грехе,
Но не страшила кара Влада,
Коль жизнь спасти он мог жене.
И сотворилось тотчас чудо,
Болезнь исчезла без следа,
Вдохнула дева полной грудью,
И счастья робкая слеза
Стекла по лику дворянина,
Колосажателя врагов,
Его любимая княгиня
Избегла Стикса берегов
И воздала хвалу супругу,
Прильнув голубкою к нему,
Ещё не ведая, что в душу
Его проник сам Вельзевул,
И тем внушил Дракулю голод,
Подёрнув разум пеленой,
И коль был князь нутром расколот,
То власть утратил над собой,
И заплескал покои кровью,
Свершив кощунство на полу,
Не совладав с нечистой новью,
Он погубил любовь свою.

Владыкой лжи он был обманут,
Всё в одночасье потерял
И, в круговерть насилья канув,
Игрушкой сил надмирных стал.
По их капризу он армады
Великих царств перстом крушил,
И свежей крови водопады
Ему давали новых сил.
Он был Антихристом предсрочным,
Стяжавшим всё, чего желал,
И жизни женщин непорочных
Распутной лапой прибирал
Со всех земель, что дрогли в страхе
Пред пожирателем сердец,
И не надеялись валахи,
Что будет мукам их конец.

Но вдруг Дракуль наскучил Аду
Спустя три века баловства,
И Он низвёл до зверя князя,
Лишив всесилья божества;
И всё посыпалось из хватки
Стальных, ежовых рукавиц,
Пришли в державу беспорядки,
Восстали узники темниц,
Забыв про страх пред тёмной ложей,
Что их терзала много лет,
И средь чумы жила пригоже,
Не зная тягостей и бед.
Их гнев сплотил для правой битвы,
Поднял в последний смертный бой,
Забыв покорные молитвы,
Меж ними каждый был герой,
Желавший мира и свободы
Не для себя, но для других.
Слились в едино все народы
Во имя грёз своих больших
И сокрушили башню мрака,
Повергнув пешку Сатаны,
Пока солдаты-вурдалаки,
Бежали в тёмные миры
От пыток, казней, правосудий,
Что обещал им честный люд
За все былые козни жутей
Сулили им в земле приют.

Дамоклов меч был к князю близок,
Желая жизнь его прервать,
Но тот, приняв обличье крысы,
Уполз во тьму родных Карпат
И там притих, забыв стремленье
Своим крылом весь свет объять.
Вкусив отраву пораженья,
Влад растерял былую стать,
Замкнулся в замке на отшибе,
Куда закрыт был смертным путь,
И лишь порой дарил он гибель
Глупцам, забывшим, что Дракуль
Ещё был жив и не был сказкой,
И дичь искал себе в ночи;
Скрывая скорбь за дикой маской,
Он стал грозой глухой земли…
На том и кончим сказ о прошлом,
Вернёмся в рощу к трём сердцам,
Над кем кружил Рок — ворон чёрный,
И гнал судьбины к их концам.

Проснулся разум в гиблом звере,
Что жил лишь голодом своим,
Восстал Влад Цепеш в грязном теле,
И черти взяли власть над ним,
Чтоб не пустить раба на волю,
И тот не стал добро творить,
Да впредь влачил проклятья долю,
Не смея сделки преломить.
На помощь им из бездны ада
Поднялся Грех — Левиафан
Да, лик приблизив к уху Влада,
Ему внушил самообман,
Великой зависти несчастье,
Безумье ревности к любви.
Зарделся гнев в нём в одночасье,
И дал князь клятву на крови,
Что не бывать влюблённым вместе,
Что он их судьбы разобщит,
И не познает муж невесты,
Как не познал Адам Лилит.

Сперва решил Влад малой силой
Их уз надёжность испытать,
Быть может хлипкой и постылой
Была пылающая страсть,
Неспелый плод поры ретивой,
Когда всё манит новизной,
И дух трепещет шаловливый,
Себя не потчуая виной
За дней грядущих боль и горесть,
Куда нам всем придётся пасть,
И, прочь отбросив предков строгость,
Лишь до поры вкушаем сласть
Тех первых чувств кристально чистых,
К которым зрелость холодна,
И нас лишают мечт лучистых,
Уж больно тягостна цена
Таких бездумных увлечений
В миру расчёта и кнута,
Где в миг найдёшь юдоль мучений,
Но путь к спасенью — никогда.

Завыл Дракуль могильным кликом,
И вздрогнул чревом божий мир;
Ему ответствовали рыком,
И, власть почувствовав, вампир
Призвал к себе из чащи волка,
Каких в Карпатах больше нет,
И в страхе тотчас ночь умолкла,
А в небе звёзд померкнул свет.
Он был вожак свирепой стаи,
Хозяин пастбищ и полей,
Снискавший славу в гиблом крае
Своей охотой на людей
Из старой мести иль забавы,
Что в клуб жестокости сплелись,
И каждый день от той расправы
Кресты на кладбище рослись.
Лоснилась шкура чёрной масти,
Пылали мрачные глаза,
Клубился дым из смрадной пасти,
Неслышно шёл он сквозь леса,
Когтистой лапой земь взрывая,
Напав на жертвы свежий след,
На силу в битве уповая,
Он прежде знал лишь вкус побед,
С пищалью ли был его противник
Иль вострым бил его копьём
Сражал бойца злых сил сподвижник
И труп съедал в бору глухом.

Из тьмы волк вышел на поляну,
Пред парой ласковой представ,
И бросил вызов зверь цыгану,
Душою алчной возжелав,
Забрать себе его голубку
И плоти девичьей вкусить;
Готов был сделать он уступку
И прочь Рамира отпустить
Не из добра, но из злорадства,
Как наказал ему Дракуль,
Чтоб муж содеял святотатство
И убежал под смех косуль
К себе домой с клеймом позора,
Чтоб впредь его по жизни несть
До влас седин, до крышки гроба,
Оставив в прошлом свою честь.

Пускай был жуток враг могучий,
Но не струхнул пред ним Рамир,
Блеснула сталь в руке крадучей,
Не даром был он дебошир
И лихо шёл на поле брани,
Живя бродягой с юных лет,
Всегда носил кинжал в кармане,
И крови знал пролитой цвет,
Но справедливости научен
Чужие жизни он ценил,
И коль был враг в бою измучен,
То наш цыган его щадил,
И дальше шёл по миру с миром,
Убийство на душу не взяв,
А всё ж гоним был чванным клиром
Взашей из всех Христа держав
Не за дела, но по поверью,
Что род его не даст добра,
Что ждёт их ад за тайной дверью,
Где станет мучать их жара
От ста котлов кипящей серы,
Что смрадом душит средний круг,
И будет сечь их плоть сквозь эры
Несчётный сонм нечистых слуг.
Но что Рамиру предрассудки,
Когда злодей пред ним стоит,
Мужчину красят лишь поступки,
А бледность девичьих ланит
Ему велит стоять стеною
Хоть будет биться он один
За честь её со злой ордою
Из сотни рыцарских дружин;
Уж лучше сгинуть в самом деле
С высоко поднятой главой,
Отдать себя для высшей цели,
Чем жизнь влачить томясь виной.

Закрыл Рамир Элен спиною
И взор на волка устремил,
В полночный час под злою луною
Им Дьявол битву возвестил
Не на живот, а на погибель,
Как и положено врагам;
Взрычал в ответ овец губитель,
Желая дать своим клыкам
Порвать нутро невинной деве
Покуда жив ещё наглец,
Чтоб тот горел в бессильном гневе,
Пред тем как сгинуть наконец
От тяжких ран в безвестном месте,
Где вечность будет он лежать,
Кручинясь духом по невесте,
И странников костьми стращать.
Но, чур, её! Такую долю,
Иным путём идёт смельчак;
Не дав отчаянию волю,
Рамир лишь крепче сжал кулак…

Ударил гром — они схлестнулись,
Рывком волк кинулся на грудь;
Щеки юнца клыки коснулись,
И всё ж успел Рамир воткнуть
Клинок под бок и уклониться,
Едва на землю не упав,
Но рана та была крупица,
И воин тьмы тотчас стремглав
Метнулся за спину цыгану
И наземь молодца свалил,
Да к удовольствию тирана,
Его терзать стал, что есть сил.
Они связались. Когти, руки
Мелькали яростно во мгле,
В лесу гремели бойни звуки,
И кровь струилась по земле
Под крики девушки пугливой,
Её любовь и жизнь в тот час
Решались волею строптивой
Надмирных сил, и чей-то глас
Всё искушал крестьянки верность,
Толкал её от битвы прочь,
Свою внушал ей лицемерность,
Чтоб в мрак навеки уволочь.
Но не послушав слов навета,
Не даром дух в ней сильный жил,
Не предала она обета,
И вот конец уж наступил.
Безмолвно стало поле брани,
Лишь сердце девушки стучит.
Кошмаром стало их свиданье,
Неужто суженный убит?

Слеза скатилась по ланитам,
Склонилась в горести Элен,
Одна в ночи, в краю забытом,
Где всё снедает ветхий тлен
Наперекор молитвам нежным,
Коль Бог не внемлет их словам,
Он жизнь людей святых и грешных
На откуп дал судьбы волнам,
И мы по ним в своих скорлупках
Куда-то вдаль стремглав летим,
Крушенья терпим от проступков,
Ведясь намереньем благим,
А там неведомо, что будет,
Возможно всё, иль ничего;
Мертвец о том со знаньем судит,
Но нам не вызнать у него
Великой тайны разрешенье,
Не даром труп на слово скуп,
Так может это заблужденье
И не найти у мира Пуп?
Но кто тогда здесь управитель,
Кто нас сквозь тернии ведёт,
Кто наш единственный спаситель,
Кто знает правду наперёд?
Долой его! Он нам не нужен,
Что есть, что нету — всё одно,
Наш хлеб в поту трудом заслужен,
Но песня эта не про то…

Победу празднуя, всевластный
Дракуль ступил под свет Луны,
Навис над девою несчастной,
Подкравшись тенью со спины.
Он пасть приблизил к сладкой вые,
И пробежал по коже хлад,
Застыли очи молодые,
Узрев вдали бессветный Ад,
Где жили давние печали,
Что родились когда-то в ней,
Печати ангелов с врат пали,
И семь низвергнутых мужей
К Элен простёрли свою волю,
Ей приготовив муки цепь,
Чтоб разделила Влада долю,
Навек связавшись силой скреп.
И вторя им поднялась туша,
Не сгинул в сечи грозный зверь,
Вскочила дева неуклюже,
Да только поздно уж теперь
Спасаться бегством от напасти,
Гремит по ней как гром набат,
Порвёт её стремглав на части
В отместку ранам лютый гад.

Но всё в мгновенье обернулось,
Её позвал к себе Рамир,
Душа в надежде встрепенулась,
Во тьму назад уполз вампир,
И тотчас спало наважденье,
Исчезли адские огни,
Неужто это воскресенье?
Давай пиит же, не тяни,
Отбрось скорей туман лукавства,
Что ты навёл своим словцом,
Триумфа миг отдав тиранству,
Раскрой, что сталось с молодцом?
Отвечу, что здесь нету чуда
Своим проворством был спасён
Рамир в бою, но сдавлен грудой
Он заключил, что был сражён
Врагом людей, и всё уж тщетно,
За ним вослед уйдёт она,
И будет вечность их бесцветна
Коль чувств отрадных лишена.
Он думал так, но вдруг стенанья,
Голубки милой услыхал
И, в миг забыв свои терзанья,
Он снова сжал в руке кинжал
И прочь откинул тушу волка,
Как надмогильную плиту;
Элен от ужаса умолкла,
А после ринулась к нему,
На шею пала в умеленьи,
И снова слёзы полились,
Не веря в дивное спасенье,
Они в лобзаниях слились
Под тихой, ласковой луною
На ложе трав среди росы,
Как муж с законною женою,
Склонив к себе судьбы весы.

……
……
……

Испив всю чашу наслажденья,
Они к реке вдвоём пошли,
Водицей чтоб промыть раненья
От крови, пота и земли,
А после в нежном умиленьи
Цыган повёл Элен домой
До тихо спавшего селенья
Куда не смел ступить ногой
При свете дня, где бич гонений
Ему грозил трезубцем вил,
Он помнил мудрость наставлений,
Что с малых лет отец внушил,
И взял с подруги обещанье,
На третий день в ночи бежать,
Исполнив тайное желанье,
Друзей оставив, бросив мать.
Назначив встречу в диком поле,
Где средь цветов лежал валун.
Они расстались, лишь доколе,
Ну а тем временем колдун
Стоял, смурной, над павшим зверем
И брань проклятия шептал,
Не чуя жалости над Серым,
Он дух его во тьму послал,
А тушу бросил под ветрами,
Чтоб братья съели его плоть,
Которых он стращал годами,
Но впредь не мог уж побороть.

Влад проиграл в решённой битве,
Не сокрушил влюблённость страх,
Не пало чувство их в бесчинстве,
Но укрепилось лишь в слезах.
И пред рассветом в замка келью
Вернулся с думою вампир,
Промчавшись вихрем по ущелью,
Укрывшись в бархате гардин,
Он не возлёг для сна в гробницу,
А сел на свой червонный трон
И мыслить стал, как бы девицу
Рассорить с юношей, чтоб он
Отверг Элен, забыл навеки,
Возненавидев свою страсть,
Но средь степи, стоя в ночлеге,
Боялся вновь в былое пасть
И лицезреть о том кошмары,
Какой их жизнь могла бы стать,
Как пьёт другой любви нектары,
В порыве чувств измяв кровать,
А он, кочевник позабытый,
Идёт, бредёт, куда-то в даль,
Бобыль, венцом седин покрытый,
Со взглядом хладным, аки сталь,
Не зная радости мгновений,
Влача уныло бытие,
Пока Элен в плену сомнений
Прервать желает житие.
Однако мало супостату
Таких мучений для врага,
Он жаждет бо;льшую расплату,
Должна быть месть его жутка,
И с тем он бродит по палатам,
Стенам, колоннам, потолкам,
Сочась в душе ревнивым ядом,
Грозясь расправой Небесам,
Советам внемлет Люцифера,
И вот уж скроен хитрый план,
Обманов подлая химера,
Сзывает слуг своих тиран,
Даёт указы, гонит в шею,
Торопит тварей неживых;
Невмоготу уж чародею
Сгубить коварством молодых.

Прошло три дня, и третью ночью
Настал прощаний тяжких срок,
Скрепив решенье духа мочью,
Элен ступила за порог
С узлом пожитков вся в волненьи,
Страшась, что встретит кто её
На тёмных улочках деревни
И спросит девушку про то,
Куда она в такую пору,
Когда всем в мире правит тьма
И нужно жизнь вверять затвору,
Бежит загадочно нема?
Ну точно ведьма, как иначе,
Спешит на шабаш под холмом,
Украв младенца, а, тем паче,
Уже ходил слушок от том,
Что испоганилась девица,
Забыла скромности удел
И спорит словно дьяволица,
Её нутром грех овладел.
Поднимут крик, и всё пропало,
Из страха в ярости забьют
Толпой безумного аврала,
А коли вспомнится про блуд,
То лучше в землю провалиться,
В мгновенья ока умереть,
Иначе ждёт её темница
Брезгливых слов и взглядов плеть.
Но тихо всё, соседи дремлют,
Сопят собаки в конурах,
Лишь совы ей с деревьев внемлют,
Да светляки горят в хлебах.

Элен прошла между плетнями,
Свободен путь, но у избы,
Где в детстве радостно с друзьями
Она шалила, вдруг мольбы
За жизнь Рамира услыхала.
Его схватил старик Ион
И порешил убить нахала,
Как завещалось испокон.
Что ж делать ей, как всё исправить,
Как ей любимого спасти?
Как отпустить его заставить,
А после в даль вдвоём уйти?
Ведь не таков старик треклятый,
Он несговорчив, к чувствам слеп,
И хоть на вид он червь горбатый,
Рукой крестьянской всё же креп;
Наперекор годов теченью,
В нём пламень жизни всё не гас,
Хоть разум предался забвенью,
И был жесток Ион подчас.

Элен к ним ринулась в тревоге,
Забыв про суд родни и честь.
Что ей теперь сельчан упрёки,
Коль мог любовник умереть?
Зашла во двор и видит что же,
Пред ней Ион в крови лежит.
Обмякла, шепчет, — «Милый боже»,
Кривой кинжал в груди торчит.
«Его здесь нет», — и снова голос
Любимый к ней из тьмы воззвал.
Мечта о счастье раскололась,
К ней вышел тёмный феодал,
Красавец статный ликом бледный,
Высокий, стройный, полный сил,
Своей манерою победной
Он многих женщин погубил.

Тотчас волшебное сиянье
Бездонных, властных, алых глаз
Пленило деву, а звучанье
Тягучих слов худой наказ
Внушило ей, и пала наземь
Элен в бесчувствии, и уж
К луне она подъята князем.
Расправил крылья алчный муж
И сквозь гневливых туч преграды
Наперекор крутым ветрам
Понёсся в крепость, где пощады
Влад не давал своим рабам.

Исчез вампир, прошло ненастье,
Село и дальше в неге спит,
Рассвета ждёт, смеясь, несчастье,
Последний штрих кладёт пиит,
Оставив вас у края бездны,
Где спрятал пленницу Дракуль,
О том другие скажут песни,
В них учинит злодей разгул!
Но то потом… а нынче надо
От муз капризов отдохнуть,
За труд принять залог из Ада,
Чтоб после в высь продолжить путь.