Новая версия старой истории - легенда сердце матер

Сердце матери по имени Марьям
 
 
 
Пролог.
 
Снежный барс бесшумно скользил по заснеженным склонам, словно дух гор, оставляя за собой едва заметные следы, которые мгновенно исчезали под порывами ледяного ветра. Его мир был погружён в величественное безмолвие, нарушаемое лишь далекими криками хищных птиц, парящих высоко над ним. Эти птицы были его единственными свидетелями, молчаливыми наблюдателями в мире, где каждое движение — борьба за выживание. 
 
Горы были его домом, его крепостью, его царством. Среди суровых пиков, одетых в ледяное одеяло, он был королём, растворённым в белоснежной бесконечности. Здесь, на высоте, лучи зимнего солнца отражались от снега так, будто горы укрыты покрывалом из хрусталя. Облака медленно плыли, словно величественные корабли, периодически закрывая солнце своим ледяным покрывалом. Только ветер, пропитанный холодом, оставался его неизменным спутником. Этот ветер, острый, как клинок, шептал древние тайны, которые знали только горы. 
 
Барс двигался осторожно, каждая лапа ставилась с точностью охотника, каждая мышца была натянута, как тетива. Его путь пролегал через заснеженные тропы, скрывающие обрывы и трещины, каждая из которых могла стать смертельной ловушкой. Время от времени ветер вздымал вихри снега, превращая их в призрачные силуэты, будто тени, ожившие в белой тишине. Но его не пугали эти образы; куда страшнее был голод, который не отпускал его уже пятый день. 
 
Холод пробирался сквозь густой мех, доходя до костей. Голод был безжалостным преследователем, шепчущим о неминуемой гибели, если он не найдёт пищу. Барс улавливал слабые запахи далёкого леса — терпкую свежесть хвои, смешанную с едва уловимым дымом, предостережением о близости людей. Это было местом, которого он избегал, но теперь даже страх перед людьми отступил перед голодной яростью. 
 
Запах крови ударил в его чуткое обоняние, пробираясь сквозь ледяной воздух, словно зов опасной надежды. Он осторожно спустился по склону, его тело, натянутое как струна, двигалось плавно, с безупречной грацией. След был свежим: алые капли крови на белом снегу вели к лесу. 
 
Барс ускорил шаг, напряжение росло. Вскоре он увидел источник запаха: на ветке дерева неподалёку сидел крупный тетерев с раненым крылом. Кровь медленно капала на снег, как россыпь рубинов. Птица едва держалась, но этого хватило, чтобы пробудить в барсе решимость. Один прыжок, второй — и он готов был взмыть вверх, чтобы схватить добычу. 
 
Но вместо взлёта земля под ним внезапно исчезла. Его лапы скользнули в пустоту, и он полетел вниз. Ловушка — глубокая яма, замаскированная ветками и снегом, — сомкнулась над ним. Вокруг воцарилась мёртвая тишина. 
 
Барс остался в плену. Ветер больше не приносил запахов леса, только холод и пустоту. Он пытался вырваться, когти цеплялись за сырую землю, но тщетно. Его взгляд поднялся к чёрному небу, усыпанному звёздами. Они горели ярче, чем когда-либо, словно наблюдали за его борьбой. 
 
Теперь судьба снежного барса зависела от того, кто первым найдёт его в западне: человек или смерть. 
 
Хочется дополнить еще описание вида с горы на то, что находится совсем внизу, у подножья горы.
 
Это можно вставить туда, где снежный барс остановился и кинул свой взор мельком туда , где про него слагают легенды , а иногда и некоторые охотник подымаются высоко в горы , что бы вернуться с добычей , а именно с его тушей .
Горы были его домом, его крепостью, его царством. Среди суровых пиков, одетых в ледяное одеяло, он был королём, растворённым в белоснежной бесконечности. Здесь, на высоте, лучи зимнего солнца отражались от снега так, будто горы укрыты покрывалом из хрусталя. 
 
Но там, внизу, у подножья гор, царил другой мир. Здесь, где снежные потоки уступали место зелёным предгорьям, земля просыпалась от зимней спячки. Лесные холмы, покрытые вечнозелёными елями и соснами, окружали каменистые поля, словно защитный пояс, скрывая тайные тропы, ведущие к деревне. 
 
У подножья горы начинался маленький ручей. Он пробивался наружу из-под земли, где ледяная вода, согреваясь в тёплых слоях, устремлялась наружу тонкой серебристой нитью. Вода стекала между камнями, собираясь в одинокие потоки, которые становились всё шире, пока не превращались в бурлящую реку. Её вода была чиста и холодна, отражая небо и высокие вершины, словно древнее зеркало. 
 
Река дарила жизнь всему вокруг. Жители села, расположенного неподалёку, использовали её воды для орошения своих полей и для домашних нужд. Село, затерянное между холмами, жило своей размеренной жизнью. Крыши домов были покрыты черепицей или сланцем, а небольшие каменные дорожки связывали постройки между собой. Сюда часто доносился запах свежего хлеба из глинобитных печей, смешанный с ароматом смолы и дымом, что поднимался из труб. 
 
Селяне вставали на рассвете, их день начинался с забот о полях, скотине и домашнем хозяйстве. Женщины собирали воду из ручья, который, как живая артерия, соединял их с природой. Дети играли у реки, мастеря примитивные плотики из веток и бросая камни в воду, чтобы наблюдать, как расходятся круги. 
 
На склонах предгорий паслись овцы и козы, их звонкие колокольчики раздавались в тишине. Над селом парили орлы, а в густых кронах деревьев прятались мелкие певчие птицы, наполняя воздух мелодичным щебетом. 
 
Но спокойствие предгорья обманчиво. Жители знали, что горы могут быть жестоки, и потому всегда оставались настороже. Легенды о снежных барсах, скрывающихся высоко в горах, передавались из поколения в поколение. И хотя никто не видел этих величественных хищников вблизи, каждый чувствовал их присутствие в холодном дыхании горного ветра. 
 
Теперь, когда снежный барс оказался в западне, его судьба переплеталась с жизнью тех, кто жил у подножья этих суровых гор.
 
 
 
 
                Глава 1 Марьям.
 
 
Раннее утро распахнуло свои нежные объятия, и легкий, прохладный ветерок пробежал по тихим улочкам поселения, словно приглашая к началу нового дня. Марьям, едва проснувшись, взглянула на уже с вечера приготовленную корзину с припасами. Свет еще не пробивался в окно, но ей не нужно было зажигать свечу — она ловко добралась до умывальника. Достаточно было качнуть маятник с грузом над чаном с водой, как струя начинала по капелькам вырываться и прыгать на подставленные ладони. Приспособление, изобретённое её отцом, теперь было в каждом доме деревни — как символ изобретательности и уважения к тому, что даёт природа. 
 
Марьям ополоснула лицо прохладной водой, с которой ей всегда казалось, будто она становится частью этих гор, этой земли. Её движения были лёгкими и плавными, будто она впитала ритм природы, в котором жила. Она положила в корзину свежий хлеб с мятой, аромат которого наполнял весь дом. Домом была так же вся деревня для нее, так как не было тех кто хотя бы один раз не посетил ее дом, всем она с удовольствием помогала, так как Марьям по наследству досталось не только искусство собирать, сушить и готовить отвары, но так лечить людей. Как то раз в их деревню прибыл купец с дочерью из за двух морей, и тогда вся деревня не переставала жужжать как пчелы о том, на сколько далеко распространилась слава об их Марьям.
 
Марьям очень любила свою деревню, затерянную среди гор. Когда-то она была убежищем для тех, кого отвергли, но со временем она стала пристанищем для сильных духом. Здесь каждый знал цену своему труду и умел быть благодарным даже за малое. Люди жили скромно, но гордо, а горы, со своими снежными вершинами, словно вечно смотрели сверху вниз, оберегая деревню. 
 
Марьям сама была воплощением этой гармонии. Черты её лица были мягкими и утончёнными, тёмные глаза, полные спокойствия, густые волосы, убранные под лёгкий платок. Но, несмотря на видимую хрупкость, в ней ощущалась внутренняя сила, закалённая годами труда и испытаний.
 
На широкой лежанке, свернувшись клубком, мирно спал её сын, Гор. Его дыхание было глубоким и размеренным, будто всё, что тревожило его в жизни, растворилось в этой ночной тишине. Уголок старого одеяла, сдвинутый во сне, едва прикрывал его плечо, и Марьям, едва заметно улыбнувшись, нагнулась, чтобы поправить покрывало. 
 
Она укрыла его аккуратно, стараясь не разбудить. Её рука чуть задержалась на его плечах — крепких, уже мужских, но всё же ещё таких юных. Гор был её гордостью и утешением, её светом в дни, когда казалось, что жизнь слишком тяжела. Каждый раз, глядя на него, она видела в его чертах что-то от себя и что-то от того, кого давно потеряла. 
 
Марьям присела на краешек лежанки и тихо провела пальцами по его непослушным тёмным волосам, которые торчали в разные стороны после сна. Гор едва заметно поморщился, но не проснулся. Она заметила, как одна его рука крепко обхватила подушку, словно он и во сне держался за что-то важное. 
 
Её мысли скользнули в прошлое: мальчик, который в детстве часто просыпался от грозы и, прижавшись к ней, слушал её сказки о горах, наполнявших его мир воображаемыми героями и приключениями. Теперь он почти взрослый, и те времена остались лишь в её воспоминаниях, но для Марьям он всё ещё оставался её маленьким мальчиком, нуждающимся в её заботе. 
 
Вздохнув, она осторожно встала, чтобы не потревожить его сон, и ещё раз поправила одеяло. Марьям знала, что скоро он проснётся, потянется, как маленький медвежонок, и в его глазах засияет тот огонёк, который всегда наполнял её сердце теплом. 
 
"Пусть он ещё немного поспит," — подумала она, выходя из комнаты. Утро только начиналось, и впереди был долгий день. Но этот короткий момент тишины и уюта остался с ней, как маленькое напоминание о том, ради чего она живёт и что для неё важнее всего.
 
Она вспомнила девочек, которые вот-вот должны были появиться у её порога. Лилит и Анит, как солнечные лучи, вносили в её жизнь радость. Их звонкий смех и бесконечные вопросы заставляли забывать о её собственных потерях. 
 
Перед выходом она снова оглядела дом. Платяной мешочек для трав, украшенный вышивкой её матери, лежал рядом с корзиной. В этой вышивке, потемневшей от времени, хранились воспоминания о детстве, о первых уроках сбора трав и заботы о людях. 
 
Когда вдали послышались знакомые голоса, Марьям улыбнулась. Девочки бежали к её дому, их весёлый щебет уже заполнял утреннюю тишину. 
 
— Мы готовы! — громко заявила Анит, влетая на крыльцо. Лилит, чуть сдержаннее, держалась позади, но в её глазах горел такой же азарт. 
 
— И я готова, — ответила Марьям, подхватив корзину. Лилит потянулась к ней, пытаясь помочь, хотя и самой была корзинка для своего дедушки, но Марьям лишь мягко улыбнулась и погладила голову сначала младшей, а потом и старшей...
 
Утренние звуки деревни сопровождали их на пути. Скрип открывающихся ворот, крики пастухов, отгоняющих коз в предгорья, шелест веников на порогах домов — всё это сливалось в мелодию нового дня. Три фигуры, словно растворяясь в дымке, направились к горам.
С первым шагом за порог Марьям ощутила, как её душа начинает оживать, словно расцветая в ответ на ласковое прикосновение утреннего солнца. Девочки сразу же оживились, наперебой начали задавать вопросы, каждый их голос переливался словно звонкий ручеек, пробивающийся сквозь весенние камни. Она отвечала, слушала и незаметно для себя ощущала нарастающую радость в сердце, словно её переполняло что-то тёплое и живое.
 
"Скажите, тетя Марьям, почему цветы так приятно пахнут?" — спрашивала младшая Лилит. Её глаза светились, и Марьям на миг представила, как, возможно, могла бы выглядеть её собственная дочь, если бы судьба распорядилась иначе.
 
"Цветы — это живые существа, они хотят, что бы их было очень и очень много. В этом им помогают пчелы, и цветы волнуются, что пчелы пролетят мимо и тогда цветы догадались своим прекрасным запахом привлекать их к себе. Пчелы прилетают, лакомятся пыльцой и в благодарность распространяют пыльцу помогая цветам приумножаться.
 
Анит и Лилит смеялись, спорили между собой, кто сможет задать самый интересный вопрос, и по пути к горам часто перебивали друг друга. Марьям, слушая их голоса, невольно замечала, как дорога становится живой, насыщенной, как природа откликается на каждое слово девочек. Вокруг них, будто приветствуя, распускались ранние цветы, поднимая к ним свои нежные головки, а солнечные лучи играли в листве, пробуждая силу и магию нового дня.
 
 
Марьям на мгновение остановилась и девочки одновременно подняли головы:
- А ну-ка кто угадает с, чем сегодня у меня хлебушек для Вас, кто отгадает, тот получит кусочек в два раза больше.
Старшая Анит сразу выкрикнула:
- С солью… и стала громко смеяться, но младшая Лилит сказал:
- Мне кажется с тыквой, верно?
-Ну откуда ты все знаешь – спросила Марьям и достала два одинаковых кусочка хлеба с начинкой.
На вопросительный взгляд, что кусочки одинаковые, Марьям ловко поделила один кусочек пополам и получилось два маленьких и один большой кусочек. Марьям заметила, с какой благодарностью и уважением девочки приняли от неё хлеб, слегка поклонившись и поблагодарив, как их учила мать.
Девочки с аппетитом принялись есть угощение, но Лилит только раз откусив неожиданно отдала свою долю сестре, сказав, что та старше и пусть для нее будет кусочек побольше. Этот трогательный момент заставил Марьям снова ощутить порадоваться своим спутницам.
Конечно, Марьям по дороге еще не раз доставала из корзины хлеб, с утра у девочек был всегда хороший аппетит. Когда же они уже прошли достаточно, чтобы устать и уже стали отставать, Марьям поняла, что нужен небольшой привал. Они сели и стали вглядываться в даль.
На мгновение сердце Марьям кольнуло, и она вспоминала, как когда-то и её муж, Бахрам, добрый и решительный, готовый помочь в нужде каждому и сам попал в беду.  Много лет назад, когда он, не раздумывая, бросился в огонь соседского дома, чтобы спасти детей из горящего дома, он не знал, что тот дом станет его последним прибежищем. Пять детей вышли невредимыми, но стоило ему вернуться за старшим сыном семьи, как дом рухнул. Потом все узнали, что мальчик просто испугался и спрятался далеко от своего горящего дома так как и случился сам пожар по его вине…
Память о Бахраме всегда жила в её сердце, как и боль утраты, но это делало её добрее и внимательнее ко всем, кто её окружал.
 
По дороге к горам, где они должны были встретиться с дедом Тиграном, Марьям слышала их вопросы — осторожные, уважительные, с ноткой интереса, как будто они боялись задеть что-то важное и глубокое. Они, как и она, знали цену жизни и утраты, и это объединяло их в одно крепкое, словно весенний ручей, неразрывное течение.
 
Утренняя дымка уже почти рассеялась, когда Марьям с девочками добралась до скромного лагеря Тиграна. Он стоял у небольшого костра, затушенного после ночи, и на его лице, обветренном, будто камни этих гор, расцвела едва заметная улыбка при виде внучек. Он встал на одно колена и распростёр свои руки открыв ладони к небу, девочки сразу побежали в объятия деда … Марьям только любовалась, а улыбка на лице застыла как маска, казалось моргни она и все это исчезнет .. Ранним утром, когда небо едва начало светлеть и в воздухе ощущалась свежесть весны, Марьям вместе с девочками, Анит и Лилит, достигла пастбищ, где Тигран, отшельник и мудрый старейшина, пас овец. Его силуэт выделялся на фоне гор, величественных и спокойных, словно хранителей их маленького мира.
 
 
Глава 2 Тигран.
 
Девочки, как всегда, радостно бегали вокруг своего деда, а Марьям немного замедлив шаг подходила, чтобы проститься с Тиграном. В этот момент их взгляды встретились. Он посмотрел на нее с теплотой и благодарностью, и, немного помедлив, заговорил, тихо, но с уважением в голосе:
--- Здравствуй, Марья, Как дорога, Вы не устали? 
— Нет, отец, — ответила она, садясь рядом с ним. — С Вашими внучками дорога никогда не кажется долгой и трудной.
Тигран кивнул. Он знал, что Лилит и Анит не просто внуки — они были напоминанием о его сыне, которого он потерял. Каждый раз, глядя на их лица, он видел в них отголоски молодости своего мальчика, теперь уже навсегда утерянной. 
— Марьям, — сказал Тигран, голос его звучал как старый колокол, слегка хриплый, но уверенный, — если тебе когда-либо потребуется помощь от нас, односельчан, не стесняйся просить. Ты не просто наша лекарка и травник, ты стала для нас чем-то большим. Твои заслуги перед нашей деревней трудно измерить обычными мерками. К тебе за помощью приходят не только наши люди, но и жители больших городов, и даже из дальних государств.
Марьям чуть кивнула, опустив глаза в знак благодарности, но её щеки тронул лёгкий румянец. Тигран продолжил, едва заметно улыбнувшись:
— А если нужна будет помощь в достройке или перестройке дома, ты только скажи. К тебе за помощью люди приходят уже и из за моря ..
--- Спасибо, Тигран Паша. Гор уже подрос и мне хотелось, что бы все, что легло на его молодые плечи и помогло ему найти себя поскорее...
Как только Марьям поблагодарила, Тигран продолжил и задал тот вопрос, который всегда звучал из его уст:
— Как там наш Дидар? — его тон был легким, но внимательным, словно бы за этим невинным вопросом скрывалась тайная забота. — Справляется ли он со всем?
Марьям прекрасно знала, что, хотя Тигран и передал все дела своему молодому преемнику Дидару, в глубине души он всё еще ощущал себя ответственным за это маленькое государство, за их единство и благополучие.
--- Вы подготовили отличную смену и все в округе довольны Дидаром, единственное, Вас все равно не хватает, когда сельчане не могут, что то поделить между собой…
— Отец, — тихо начала Марьям, — скоро весенний турнир в столице, назначенный нашим царем в начале года.
Тигран поднял на неё взгляд. 
— Турнир, говоришь? Знаю о нём. Говорят, царь Аршак ищет мужа для своей дочери. 
Марьям кивнула. Она задумалась в ожидании , что скажет Тигран. Её сын Гор был уже на пороге взросления, и скоро ему придётся сделать свой выбор в жизни. 
— Я думала… может, Гору стоит туда поехать? — спросила она, осторожно подбирая слова. 
 
Тигран долго молчал, обдумывая её предложение. Он знал, что столица — это не только блеск и возможности, но и место интриг, где легко потеряться, если не быть достаточно сильным. 

— Гор умён и силён, — наконец ответил он. — Но турнир — это не просто состязание. Это испытание души. Будет ли он готов к этому? 

Марьям хотела ответить, но в этот момент Анит и Лилит прервали их: 

— Дедушка, расскажи историю! — закричала Анит. 

 

Марьям быстро попрощалась и пошла вверх по тропе, ей нужно было еще успеть вернуться домой то того, как солнце встанет в зените..

Солнце начало выглядывать из-за гор и туман потихоньку начал рассеиваться. Маленькие, но пытливые глаза двух внучек, Анит и Лилит, следили за Тиграном, который, словно крепкий страж, возвышался над ними. Тигран снова быстро разжег костер, у него были гости и нужно было сделать их временное пристанище уютным. Девочки, обняв колени, сидели рядом, вглядываясь в морщины на лице своего деда — каждой из них казалось, что каждая складка скрывает старую тайну.
 
Тигран неспешно развязал крепко завязанные котомки, и запах еды приготовленной его невесткой сразу почувствовался, мгновенно смешался с ароматом горных трав и прохладного воздуха. Девочки переглянулись, им всегда была интересно увидеть редкую улыбку на лице своего сурового деда. На этот раз ни один мускул на лице не дернулся. Осторожно достав из мешочка небольшой кусочек сыра, хлеб и несколько сушеных фруктов, Тигран устроил их возле костра на расстеленный им платок, но вдруг его рука потянулась к еще одному мешочку, откуда раздался тихий стук – там лежали кости.
 
Старик поднялся, держа в руке три большие кости, и подошёл к краю поляны, где поджидали его верные четвероногие друзья. Он поднял руку и, с легким поклоном головы, кинул каждую кость по одной, и собаки, радостно ухватив добычу, с благодарным лаем скрылись среди кустов, вот тут девочкам повезло больше, они увидели своего уже сияющим от счастья, он был  главным кормильцем свои собак охранников, его внучки были рядом с ним, его собаки были накормлены…
 
Закончив с этим делом, Тигран вновь сел у костра и жестом пригласил девочек присесть рядом, так как он сейчас был готов обнять их крепко и разделить с ними свой завтрак. Девочки уселись поближе к деду, и их глаза загорелись, когда он разломил кусок хлеба с сыром, передавая им. В этом утреннем свете, среди скал и горных пейзажей, внезапно всё казалось тихим и безопасным.
 
— Да, дедушка, про то, как вы выжили в первую зиму! — подхватила Лилит. 

Тигран улыбнулся. Он знал, что дети любят его рассказы. Они видели в них что-то магическое, даже если для него это были воспоминания о тяжёлых днях. 

— Хорошо, — согласился он. — Слушайте. 

Он немного откинулся от костра , что бы видеть сразу обеих внучек и начал свой рассказ. 

— Когда я был моложе, нас, больных и раненых, забросили сюда, в горы. Царь хотел избавиться от тех, кто больше не мог служить ему. Но мы не сдались. У нас не было ни еды, ни тёплой одежды. Только снег и ветер. Многие думали, что мы погибнем. Но тогда... одна женщина спасла нас. 

Девочки придвинулись ближе, затаив дыхание. 

— Она была хрупкой, как горный цветок, — продолжил Тигран, — но её сердце было сильнее камня. Она знала травы, умела добывать воду из льда и согревать душу словом. Её звали Чароз.

— Как наша деревня! — воскликнула Анит. 

— Именно, — кивнул Тигран. — Она стала для нас символом надежды. Именно в её честь мы назвали наше поселение. 

Тигран замолчал, глядя куда-то вдаль. Девочки молчали, чувствуя, что в его словах скрыто нечто большее, чем просто история. Марьям тоже слушала, будто впервые слышала эту легенду. 

После долгой паузы Тигран добавил: 

— Помните, дети, сила не в том, чтобы победить врага. Сила в том, чтобы сохранить сердце, когда вокруг — зима. 

Солнце клонилось к закату. День близился к завершению, но в сердцах Марьям, девочек и старого Тиграна осталось ощущение чего-то значимого. Завтра снова будет новый день, а пока — вечер принадлежал воспоминаниям.

Тигран улыбнулся, заметив, как зажглись глаза девочек. Его рассказы всегда вызывали у них восторг. Для него это были горькие воспоминания, а для них — истории, полные магии и силы. 

— Хорошо, — кивнул он. — Слушайте. 

Он откинулся на спинку скамьи, словно переносясь в прошлое. 

— Когда я был молодым, наш царь решил изолировать заражённых, чтобы не допустить распространения болезни. Их, вместе с нами, отправили в горы. Нам дали немного еды, чтобы протянуть первые дни. Многие думали, что это конец, — Тигран на мгновение замолчал, словно вновь переживая тот момент. — Но мы не сдались. Мы построили укрытия прямо в скалах, нашли тепло в сухих ветках и друг в друге. И мы выжили. 

Девочки придвинулись ближе, их дыхание стало тише, чтобы не нарушать волшебство момента. 

— Было среди нас тогда много сильных людей, но особенно выделялась одна женщина — Чароз, — продолжил он. 

— Как наша деревня! — воскликнула Анит. 

Тигран кивнул. 

— Именно. Она дала нам надежду, она придумала, как обустроить наши первые жилища. Мы назвали деревню в её честь. 

Он замолчал, глядя куда-то вдаль, как будто видел перед собой лица тех, кто тогда остался в горах. Девочки молчали, чувствуя, что за его словами скрывается нечто большее, чем просто рассказ. Даже Марьям, которая слышала эту историю не раз, слушала с трепетом, будто впервые. 

 

После долгой паузы Тигран добавил: 

 

— Помните, дети, настоящая сила — это не только умение выжить или победить. Это умение сохранить доброе сердце, даже когда кажется, что весь мир против тебя. Мы выжили, и мы не держим зла на нашего царя.